и получишь все, что захочешь!

— Конечно, получу, — надменно произнесла колдунья. — Потому что я ни за что теперь не расстанусь с этой силой. Женщину в наше время способен обидеть каждый пьяница, но я стану той, кого будут вспоминать с ужасом.

— Пожалуйста, прекрати. Я же знаю, что ты добрая…

— Да хватит уже, ты мне противен! — выпалила она. — Конечно, я добра к тем, кто платит мне деньги, остолоп! Даже если это сопливый мальчишка, не способный постоять ни за себя, ни за других. Смотри, твои друзья сейчас дерутся насмерть, а все, что можешь ты — это болтать!

Маг опустил голову.

— Я не хочу причинять тебе вред, — тихо произнес он. — Этот путь стоил дорого.

Колдунья ухмыльнулась.

— Оправдания… Как…

— Да замолчи ты уже! — не выдержав, выпалил Маг, швырнув в нее потрескивающий маленькими молниями синий шар. Тот разбился о корсет, не причинив вреда даже платью.

— И это вся твоя магия, — констатировала колдунья. Она даже рукой не повела, но Мага отбросило назад. Он попытался применить оцепенение, но ничего не получилось, а Эльфийская лоза вообще не хотела появляться в подобном месте. — Действительно, дешевые фокусы.

Вспыхнувшая внезапно ветвистая молния протянулась от колдуньи к Магу, он едва успел поставить щит и вдруг понял, что вместе с ним поднимается над землей. Разряд не иссяк, не ослабел, он все так же потрескивал и гудел, ослепляя своим сиянием, и щит стал трескаться и крошиться, будто сделан был из слюды.

— Ну же, открой мне свое сердце, — хохотнула колдунья, окончательно сметая защиту и поднимая Мага еще выше. Судорожно выгнувшись, он закричал от боли, силясь приложить руку к груди, но тело уже не слушалось. По коже ветвилась, разбегаясь, бордовая сетка, постепенно заплетая ее всю.

И тут мимо просвистели одна за другой три стрелы, вонзившись колдунье прямо в сердце. Она прервала заклинание, обратив свое внимание на Эльфийку, моментально вновь зарядившую лук, и Маг рухнул наземь.

— Оставь его! — угрожающе крикнула лучница.

— О себе бы думала, — фыркнула колдунья, выдергивая стрелы, и позади Эльфийки тут же возник тум, схватил ее поперек груди и оторвал от земли.

Маг, придя в себя, поднял голову, встретился с Эльфийкой взглядом, и та еле заметно улыбнулась. Он кинулся вперед: не к ней, хотя мог сейчас спасти, а к колдунье, даже не выхватывая меч и не готовя заклинание. Позади послышался слабый вскрик, но Маг не оглянулся и не остановился. Подскочил к колдунье, казалось, совсем не ожидавшей подобного, и схватил ее за руки.

— Какой сентиментальный, — снисходительно улыбнулась та, заставив Мага задохнуться от новой боли — вблизи заклинание било еще сильнее. — Думал, это меня тронет?

Колдунья наклонилась к его губам, но Маг уже ничего не чувствовал, тело немело, сознание и боль постепенно покидали его, а он изо всех сил пытался их удержать и не разжимать пальцы. И что-то всколыхнулось внутри, вновь наполняя энергией, неприятной, колючей, чужой. Он ощутил, как пылают ладони, проясняется голова, исчезает окутавшее его заклинание, увидел в глазах колдуньи, на время вновь ставшей простой девушкой, страх и непонимание.

— Мир растопчет тебя, — взяв себя в руки, она спокойно смотрела на то, как Маг поднял меч и приставил к ее груди. — И ты пожалеешь, что это случилось не сегодня.

— Нет.

Лезвие вошло прямо в сердце, подарив быструю смерть, и Маг, осторожно опустив тело на землю, шагнул к зависшей у самой воронки книге.

— Стой! — звонкий голос Эльфийки разлетелся над Пустошью, не заглушаемый более ревом исчезнувших тумов. Она смогла выжить лишь потому, что Копейщик метнул в схватившего её монстра свое копье, оставшись полностью беззащитным. К счастью, его сестра с мечом и проклятьями подоспела в последний момент. — Это источник зла, не прикасайся!

— И силы, — неслышно произнес Маг, опустив взгляд на обожженные ладони. Ему даже часть ее принять было тяжело.

Не оборачиваясь, он взял в руки книгу, шагнул вперед — и исчез вместе с воронкой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Глава первая

Новый мир встретил Мага раскаленным докрасна небом, горячим ветром, гнавшим колючий песок и громким злобным рычанием. Маг оглянулся — он стоял в месте, своим унылым пейзажем очень напоминавшем Пустошь, простиравшемся до самого горизонта — с бесконечным колышущимся морем бурых тел. Те твари, что напали на них в ущелье, тумы, нечто, походившее на огромных волков, полчища шуршащих лапами насекомых с него ростом… Несмотря на жару, Мага обдало холодом, когда все они обернулись к нему. Ближайшее существо тут же кинулось в атаку, оскалив зубы, отскочило, получив заряд, но других это лишь разозлило. Его захлестнула рычащая и пищащая живая волна, оказавшаяся такой плотной, что закрыла даже палящее полуденное солнце, оставив во тьме.

На Пустошь давно опустилась тихая звездная ночь. Командир, похоронив свой отряд, отправилась в родную деревню, но Эльфийка отказалась уходить. Она осталась ждать на краю леса, устремив пустой взгляд на пламя костра, и Копейщик, сидевший рядом, сам не знал, что сказать. Для него гнетущим было молчание извечной болтушки.

— Вернемся завтра в деревню, — предложил он.

Эльфийка отрицательно мотнула головой.

— Просто подождешь там. Он все равно…

— Он не вернется, — впервые за весь день подала голос Эльфийка, и он был совершенно бесцветным. — Мне просто некуда идти.

— Конечно, вернется! — возмутился Копейщик.

— Замолчи, — тихо потребовала Эльфийка, утыкаясь лбом в колени и пряча лицо. — Он осознанно сделал свой выбор. — Голос задрожал. — Никогда ему не прощу…

Копейщик плохо понимал, о чем она говорит. Он не был глуп, но вся её логика казалась сложной, да и не привык он так глубоко анализировать чужие поступки. Просто верил друзьям — и всё. Но сейчас один из них заставил плакать второго.

Копейщик осторожно коснулся вздрагивающих плеч, и Эльфийка еще больше сжалась, ниже опуская голову, а он даже не знал, как ее утешить. Все его доводы она слушать почему-то не хотела.

— Я была готова на все, чтобы помочь ему, — горько прошептала Эльфийка, давясь слезами. — Даже умереть. А он…

Она окончательно разрыдалась и не смогла говорить.

Повинуясь первому порыву, Копейщик мягко обнял ее и прижал к себе. Он успокаивающе гладил и целовал рыжеватую макушку, терпеливо ожидая, когда Эльфийка выплачется, и постепенно та стала затихать. Она подняла голову, глядя на него снизу вверх и все еще всхлипывая.

— Я же его… — начала Эльфийка, но не смогла закончить фразу, прикусила губу, и в глазах снова выступили слезы.

— Знаю, не слепой, — вздохнул Копейщик и принялся осторожно вытирать ее мокрые щеки. Эльфийка неожиданно поймала его ладонь и