Максим покосился на странного продавца и шагнул к стеллажам, которые сверху донизу были заставлены самыми разнообразными сувенирами. Здесь было все. И керамические фигурки, и картины из шелка, и пепельницы с выгравированными изображениями, и полотенца с вышитыми на них рисунками, и многое-многое другое. Некоторые сверкали новизной, другие же были покрыты многолетним слоем пыли. Максим подошел к ближайшей полке и взял в руки первый попавшийся сувенир. Он уже хотел спросить цену у продавца, но так и замер с открытым ртом.

— Вы хотели что-то спросить? — поинтересовался продавец.

— Это… Это что такое?

Максим протянул ему фигурку из гипса, мастерски раскрашенную рукой талантливого умельца.

— Это сувенир, — усмехнулся продавец, — вы же в сувенирной лавке. Согласитесь, странно было бы увидеть здесь сыровяленую колбасу.

— Да хватит вам острить! — возмутился Максим. — Посмотрите на это! Это же я!

Он подошел к продавцу и сунул сувенир ему под нос. Фигурка изображала молодого человека, удивительно похожего на Максима, который подбирал с асфальта какой-то предмет, похожий на денежную купюру. Одежда, обувь, даже черты лица были прорисованы настолько искусно, что трудно было отличить оригинал от копии.

— О! Вы недавно нашли деньги? Поздравляю! — даже не моргнув глазом, произнес продавец.

— Да, я нашел тысячу сегодня утром! — Ошарашенный Максим уже почти кричал. — Посмотрите! На мне даже одежда та же, что и на фигурке! И купюра у него тысячная!

— Я не очень понимаю, чему вы удивляетесь, — нахмурился продавец, — вы зашли в сувенирную лавку и, увидев сувенир, кричите так, как будто вы обнаружили здесь вход в метро. Что не так? Вам знакомо значение слова «сувенир»?

Максим пробормотал что-то нечленораздельное и вопросительно уставился на продавца.

— Это слово в переводе с французского означает: «вспоминать, помнить», — продолжил тот, — здесь представлены все ваши воспоминания. Вся ваша жизнь на этих полках. С самого рождения.

Молодой человек хотел что-то ответить, но только лишь беззвучно открыл рот. Затем, развернувшись к стеллажам, он снова бросился к сувенирам. Хватая их один за другим, он только и делал, что выкрикивал какие-то междометия. Наконец, поняв, что продавец, судя по всему, не врет, он снова подошел к нему.

— На каждом сувенире изображен я. Это что, действительно мои воспоминания?

— Да.

— Но… Но почему именно мои?

— Потому что в этот магазин зашли именно вы, а не кто-то другой, — вздохнул продавец, — не задавайте глупых вопросов, молодой человек. Это называется клиентоориентированность.

— Но зачем все это? Для чего?

— Ради любви к людям, молодой человек. Ну и, конечно же, с целью немного заработать. До этого у меня был небольшой бизнес, но он оказался убыточным и я его закрыл. Может, слышали что-нибудь о «Лавке Времени»?

— Что это? Магазин часов?

— Значит, не слышали, — кивнул продавец, — впрочем, это не важно.

— Но как вы на этом зарабатываете? И причем здесь любовь к людям? Как это связано?

— О, это очень просто, — потер ладони продавец, — я знаю, что каждый человек хотел бы избавиться от кучи своих воспоминаний, которые он накопил за свою жизнь, но, сами понимаете, память — такая вредная штука, что с ней порой бывает очень трудно договориться. Я помогаю людям в этом. В моем магазине вы можете абсолютно бесплатно совершить экскурсию по своим воспоминаниям, а также купить любое из них и уничтожить. Разве это не прекрасно?

Максим молча посмотрел на длинные ряды стеллажей.

— Это правда? Все, что вы говорите, — это действительно не розыгрыш?

— Если бы это было шуткой, то она бы вошла в историю, как самая дорогостоящая. Посмотрите на все эти сувениры. Неужели вы думаете, что кто-то специально создал бы это все для того, чтобы посмеяться над вами?

— Бред какой-то, — тряхнул головой Максим, — хорошо, я могу пройтись и посмотреть на эти ваши сувениры?

— Конечно. — Продавец метнулся к столу и выудил из-под него небольшую корзинку. — Вот возьмите. С ней вам будет гораздо удобнее.

Максим бродил по магазину и все больше осознавал, что все это никакой не розыгрыш. Он смахивал пыль с уже почти забытых событий своей жизни, рассматривал фигурки, и, в зависимости от того, что они изображали, улыбался, смеялся или тяжко вздыхал. Когда корзинка, которую ему любезно предоставил продавец, уже наполнилась доверху, Максим снова оказался у входа.

— Вот. Эти я хотел бы выкупить, — произнес он, стараясь не смотреть на свои неприятные воспоминания.

— Давайте посчитаем, — улыбнулся продавец, — кстати, как вам экскурсия в прошлое?

— Да как вам сказать… — скривился Максим. — С одной стороны — много чего хорошего и интересного накопал, а с другой… Вот это все, — он кивнул на корзинку, — лучше бы я не видел. Стояли бы лучше там под пылью и не показывались мне на глаза.

— Больше и не увидите, не переживайте, — закончил подсчет продавец, — здесь пятнадцать сувениров. С вас пятнадцать лет.

— Чего? Каких лет?

— Пятнадцать лет вашей жизни.

— То есть за уничтожение плохих воспоминаний нужно расплачиваться своей жизнью?

— Нет разницы — негативные они или позитивные. За все воспоминания мы расплачиваемся жизнью. Чему вы так удивлены? Хотели приобрести воспоминания, не потратив на них своего времени? Это невозможно.

Максим, который только обрадовался тому, что наконец-то избавится от этих воспоминаний, снова нахмурился.

— Но… Пятнадцать лет — это слишком много. Я не готов отдавать их.

Продавец понимающе закивал.

— Да, я понимаю. Цена достаточно велика. Но, к сожалению, вам придется или платить, или жить дальше со всеми этими сувенирами. Вы смахнули с них пыль, а это значит, что они теперь снова будут терзать вас. Да не по одному, а сразу всем скопом. Я даже не знаю, сколько пройдет времени, пока они снова не покроются пылью.

Максим покосился на корзинку и тут же с отвращением отвернулся.

— Не хочу помнить их…

— Да, я вижу, — покачал головой продавец, — здесь и статуэтка с предательством, и брелок с воровством, и медальон с обманом друга, и…

— Не обязательно вам рассматривать все это, — рявкнул Максим, — скидка есть какая-нибудь?

— К сожалению, нет, — покачал головой продавец.

— Эх… — Максим на секунду задумался. — Нет. Пятнадцать лет — это слишком много. Я не могу так просто ими разбрасываться.

С этими словами он нерешительно зашагал к выходу.

— Подождите, молодой человек, — сжалился продавец, — я вижу, как вам теперь тяжело. Хорошо, я пойду вам навстречу.