постоялого двора. Софья уже дремала, обняв колени. Она и не заметила, когда засыпала, что Алексей сел так, чтобы поддерживать её, дабы не упала. Остановившаяся телега и тихие беседы вокруг не разбудили её.

Алексей взял Софью осторожно на руки и понёс в комнату, куда привёл хозяин двора. Оставалась свободной лишь одна комната, потому ночевать приходилось всем вместе. Положив Софью на кровать, Алексей приготовился устроиться в кресле рядом.

Чуть приоткрыв глаза, Софья поняла, что происходит. Она видела, как друзья сняли плащи и треуголки, устроившись на ночлег кто на софе, кто в кресле. Остановив взгляд на Алексее, она наблюдала, как он, убрав волосы в хвост, сел рядом с кроватью и с облегчением вздохнул.

— Сани надо брать, — тихо сказал Антон. — Я знаю, где в Пскове взять. Родня там живёт. Предлагаю вам подождать здесь. Вернусь с санями и отправимся в путь.

— Берём с собой, — послышался голос Николая, и Софья видела, как Алексей рядом улыбнулся друзьям в ответ.

Дальше она не понимала, о чём идёт речь. Сон овладевал так быстро, словно не спала всю вечность. Становилось спокойно и легко. Только проснувшись уже поздним утром, как поняла, Софья увидела стоящих у окна Алексея и Антона.

Они не заметили, как она очнулась да села на краю постели.

— Нет, я так решил, — говорил Алексей, серьёзно глядя куда-то за окно. — Пока не стоит знать.

— Но ведь два года страдал, — не понимал Николай. — Так ждал, и вот он, момент!

— Ты бы так сразу всё и сказал, я знаю. Да я не могу так, — отказывался Алексей и хотел ещё что добавить, вернув взгляд к товарищу, как увидел, что проснувшаяся Софья неотрывно смотрит на него.

— Софья, — вырвалось из его груди с таким теплом, что она от сей пылкости аж затаила на мгновение дыхание.

Столь сладостно прозвучало её имя из его уст, что Софья тут же смутилась.

— Как ты? — подошёл Алексей и, сев рядом, взял её руку в свою. — Мы скоро уедем дальше.

— В Псков, — понимала Софья.

— Увы, — улыбнулся Николай. — У нас иные планы.

— Мне и в Пскове хорошо будет. Сама разберусь, — вдруг поднялась Софья и отошла к окну.

— Упрямая же Вы барышня, — подивился Николай.

— А вы, господа, думаете меня с собой таскать? — с удивлением оглянулась та, и Алексей подошёл ближе, снова взяв её за руку:

— Я сделаю всё, чтобы ты попала в лучшее место и больше никакая опасность не настигла.

— С чего вдруг? — отдёрнула руку Софья и снова отвернулась к окну.

— Совесть не позволяет оставить незнамо где на произвол судьбы, — ответил Алексей строже. — Посему отправишься с нами.

— А вот и я! — влетел в комнату вернувшийся Антон.

Он бросил на кровать две огромные сумки и сообщил:

— Захватил пару платьев для барышни! Прошу, — указал он оглянувшейся с удивлением Софье на сумки. — Ну и пара принадлежностей для красоты передала моя сестра. Там же ещё несколько бутылок вина нам в дорогу да сладости.

— Что ж ты нас не захотел познакомить со своей сестрой в Пскове?! — поразился Николай, на что Антон махнул рукой:

— В другой раз! Нам всё равно в иную сторону спешить надо. А сестра моя на сносях и настроение каждый день меняется. Мне повезло, что приехал в хороший день! — засмеялся он и друзья подхватили смех…

21 Часть

— Он не собирается признаваться? — удивился Антон, беседуя с Николаем, когда остановились на ночлег на очередном постоялом дворе.

Они сидели у камина в общем зале и наблюдали, как к стоящей у окна Софье несмело подошёл Алексей.

— Она же не согласиться ехать с нами в Швецию. Да и что ей там делать? — продолжал удивляться Антон, и Николай пожал плечами:

— А куда её везти? В Петербург она не хочет. Попробуем уговорить так. Да и Лёшку ещё может переубедим в его намерениях молчать.

Друзья шептались, поглядывая на друга с Софьей. Алексей казался крайне взволнованным. Таким друзья его ещё не видели. Будто находящаяся подле красавица была никто иным, как царицей вселенной, а от чести заслужить её внимание можно либо умереть, либо стать самым счастливым на свете…

— Я останусь здесь, — сказала сразу Софья, когда краем глаза заметила, что Алексей встал рядом.

— В Гапсале*? Где здесь жить и на что? — удивился тот.

— Это уже не Ваша забота. Помогли, спасли, и хватит, — так и смотрела в окно Софья, но Алексей напомнил:

— Я говорил, что не оставлю и не отпущу, пока не буду убеждён в твоём благополучном будущем.

— Решили вывезти в Швецию? — взглянула с укором Софья. — Что Вам до меня? Не надоело таскать за собой?

— Не надоело, — смотрел Алексей так, словно пронизал насквозь, желая окутать невидимыми цепями.

Софья смотрела, но ответить не находила слов. Какое-то бессилие перед подобным натиском овладевало ею. Да нравилось всё происходящее, когда вновь и вновь встречалась с глазами этого пока ещё мало знакомого молодого офицера.

Она помнила, кем он представился, тепло с самых первых минут встречи у трактира. Она смотрела и хотела согласиться на всё, лишь бы не ослабли те цепи, которыми он будто окутывал всё её существо… Лишь быне отпустил… Лишь бы не осталась одна пропадать, но сознаться в том не могла…

— Вы смотрите на руины замка? — вопросил Алексей, когда Софья снова отвела взгляд на окно.

— Да…. грустное зрелище, — ответила она.

— Когда-то он принадлежал шведскому роду де ла Гарди. Но войны, пожар да время решили оставить его только как руины, — рассказал Алексей, от чего Софья вздохнула:

— Похоже на мою жизнь… Только те войны устроила я сама… Откуда Вы знаете всё это? Вы воевали со шведами? — вдруг взглянула она с удивлением.

— Нет, что ты, — улыбнулся Алексей. — Но, признаюсь, знаком с историей да Швецией. Знаешь, — видя, что интерес Софьи растёт, он стал смелее. — Есть красивая легенда о любви… О белой даме в том замке.

— Расскажите? — слегка улыбнулась Софья, не скрывая, что борется со смущением, и опустила глаза.

Выдержав короткую паузу в наслаждении видеть её такой, Алексей рассказал:

— Во время полнолуния в августе на круглой стене часовни с южной стороны замка в окне появляется печальный призрак девушки… Давно-давно, когда замок принадлежал ещё епископству, живущие там женщины должны были соблюдать монастырский устав. Но однажды один каноник полюбил одну из девушек там. Чтобы чаще видеть красавицу, привёл её в церковный хор. Сначала их тайные встречи никто не замечал, но епископ однажды заподозрил неладное. Когда же тайну влюблённых открыли, девушку заживо замуровали в