Оказывается, абсолютно не обязательно быть брошенной невестой, чтобы оказаться обманутой. Оказывается, полное отсутствие отношений не спасает от разбитого сердца. Я думала, что полностью окружила себя защитной стеной. Что я ничего не стану планировать, пока не оправлюсь. Но стоило первому встречному сколько-нибудь милому парню одарить меня улыбкой, как я неосознанно принялась строить насчет него какие-то планы. Сумасшествие.

Грустно как-то. Что же мне с собой делать? Как быть дальше? А я-то думала, что понравилась ему… Я почувствовала, как на глаза набежали слезы обиды, и постаралась взять себя в руки. Пожалуй, подумаю об этом завтра. А пока нужно сделать так, чтобы никто больше не мог нарушить мой душевный покой!

Я посмотрела на часы: можно уже закрывать магазин. Это лучшее, что я могу сейчас сделать, пока не успела мысленно спланировать свадьбу с очередным посетителем. Необходимо проанализировать события сегодняшнего дня, обнаружить пробоину в своей защите и устранить ее. Вот так. Очень разумно и рационально, без всяких там соплей.

Накинув пальто, я вышла на улицу и минуту стояла с закрытыми глазами, пытаясь немного успокоиться и просто подышать. Брюгге по-прежнему был прекрасен, а люди – равнодушны. То, что нужно. Я повернулась к окну, чтоб закрыть ставни, и увидела огромную кадку бордовых хризантем. Вся моя хитроумная защита рухнула в один миг. Я подняла тяжелый горшок с цветами, крепко обняла его, прижав к груди, зарылась носом в упоительно пахнущие цветы, щекочущие лепестками лицо, и с облегчением разрыдалась.

Пэрри так и не явился. Но это было совершенно не важно.

Наверное, не так уж много людей проводят рождественское утро сидя на холодном полу кухни в пижаме со слониками и в толстых розовых шерстяных носках, гипнотизируя большой горшок с цветами.

Я размышляла так и эдак, пыталась добиться ответа, что же мне со всем этим делать. Но горшок молчал. Я поднялась, переставила хризантемы на стол, сварила себе кофе, забралась с ногами на табурет (Оливия утверждает, что так умею сидеть только я) и продолжила молчаливый допрос.

Ладно, цветы все-таки предназначались для меня. Конечно, они от Каспера. То есть сначала от Мэр – горшок был в фирменной упаковке, – а потом уже от Каспера. Но значит ли это хоть что-нибудь?

Итак, что мы имеем? Вчера утром в кофейне я встретила странного молодого человека, будущего доктора, которого я определенно уже когда-то видела в Брюгге, но только вот не помню, сколько раз и при каких обстоятельствах. Этот молодой человек уверен в себе или успешно притворяется уверенным, он заинтересован мной или успешно притворяется заинтересованным. Он испортил мне книгу, пообещал купить новую и обещание сдержал – большой плюс. Еще он пообещал мне вторую книгу и тоже не обманул. И цветы. Ему неоткуда было знать, какие цветы я люблю, значит, удачно угадал. Но больше ничего. Он шутил, смеялся, явно заигрывал, но встретиться не предложил и даже не попросил мой номер телефона. Может, он собирался еще раз зайти в магазин? Но я не буду открывать его следующие две недели!

Внутренний голос убеждал меня, что ничего страшного не случится и Карл вовсе не рассердится, если я сегодня открою магазин. Другой внутренний голос (да сколько их там?) утверждал, что я помешанная и нужно выбросить все это из головы. Если я целый день просижу в магазине в надежде, что придет Каспер, я буду презирать и ненавидеть себя в любом случае, независимо от того, придет он все-таки или нет. В конце концов, если ему нужно, то существует масса способов меня найти.

Весомый аргумент. На этом сошлись оба голоса. Поэтому я решила не сидеть сиднем, а чем-нибудь заняться.

Я включила проигрыватель, и заезженный диск в сотый раз стал наяривать развеселые песенки. Мне могло бы быть стыдно перед соседями за такой однообразный репертуар, но соседкой была Ванесса, а недавно я получила от нее очередную антимясную листовку, поэтому, наоборот, добавила динамикам мощности. Затем я подвязала волосы денежной резинкой, как я часто делаю, когда лень искать нормальную, надела любимый старенький фартук, обернула завязки вокруг талии и затянула их спереди. За окном пролетали редкие снежинки. Полюбовавшись с минуту на нежные белые звездочки, я ощутила острую потребность вымыть окна. Не знаю, что сказали бы прохожие, увидев меня в пижаме со слониками, в розовых, кислотного оттенка носках, завернутую в старый пятнистый (отнюдь не по замыслу производителя) фартук и с перекошенной «луковицей» на макушке, стоящую на подоконнике и протирающую окна с внешней стороны. Добавьте к этому образу то, что в процессе я громко подпевала аббовской «Mamma mia», и вы поймете, почему все-таки невероятно здорово, когда окна квартиры выходят во двор.

Тем не менее окна быстро закончились, а свободное время – нет. Пришлось все-таки задуматься о том, чтобы выйти в свет. Как ни старалась я придавать этому как можно меньше значения, все равно понимала, что обманываю себя: конечно же, я надеялась, что где-нибудь в городе столкнусь с Каспером. Я надела все самое нарядное, и мне было стыдно перед отражением в зеркале за свою слабость. Хорошо, что кроме герани свидетелей не было. Но она никому не скажет, я знаю.

Давно я уже столько не бродила по городу. Я изо всех сил любовалась достопримечательностями, нашла парочку новых интересных заведений, даже пообедала в самом популярном среди туристов ресторане. В десятый раз прошлась по музею шоколада, в пятидесятый раз посидела на поручнях над озером Любви и к концу дня докатилась даже до того, что поднялась на Белфорт и оглядела окрестности, жалея, что у меня нет с собой бинокля. Сокрушительный сквозняк, царящий, как всегда, на вершине Белфорта, заставил слезиться глаза и надул мне в уши, но не смог выветрить из моей дурной головы глупые мысли.

Стараясь убежать от них, я подалась в «Кинеполис» посмотреть какой-то новый мультик. Мультик, кажется, был слишком уж детским, так как в зале я оказалась единственным взрослым человеком, не сопровождавшим ребенка. Детишки хрустели попкорном, громко чавкали, ерзали, хныкали; вообще было непонятно, зачем они пришли сюда, и это совсем не помогало сосредоточиться на сюжете. Кажется, какие-то гномики с разноцветными волосами пели и танцевали строго по расписанию, обнимались, кого-то спасали и вроде бы даже пукали блесточками. Что еще нужно для счастья?

Я вышла из кинотеатра, успешно угробив почти два часа. После песенок и ярких красок мультика голова стала слегка чугунной. К тому же, как оказалось, милые детишечки, сидевшие позади меня, щедро набросали мне в капюшон карамельного попкорна. Жаль, я не знала этого раньше, сказала бы им, что предпочитаю есть ртом. А теперь пришлось выскребать сладкие, пахнущие ванилью облачка из капюшона и буквально выдирать их из волос.

Я всегда так любила гулять по Брюгге в одиночестве, а теперь то и дело думала о том, как бы понравилось то или иное место Касперу. Хотелось показать ему все мои секретные закоулки, все тайны, которые открыл мне этот чудесный город. Мне кажется, я была бы замечательным экскурсоводом. Я, в отличие от других, не нагружала бы туристов информацией, которую они и так могут прочитать в путеводителе, а провела бы их в такие уголки, которые может знать только местный житель. «Посмотрите налево – в этом доме на балконах второго этажа встроены витражи. В крайней правой квартире живет проказливый мальчишка, который целыми днями корчит рожицы прохожим, думая, что его не видно. Если вы покажете ему язык, он очень смутится и спрячется. Посмотрите направо, видите на крыше вон того дома согнутый флюгер в виде кораблика? Несколько лет назад персидский кот одной крупной во всех смыслах местной певицы сбежал от чрезмерной любви своей хозяйки на крышу. А может, ему просто захотелось полюбоваться звездами – он нам не сообщил. Важно то, что певица жуткими угрозами выгнала за ним вдогонку на крышу своего незадачливого муженька, который почти сразу же поскользнулся на черепице, но, к счастью, успел мертвой хваткой уцепиться за этот самый флюгер, на котором и провисел до приезда пожарных с лестницей. Во время осуществления спасательной операции мадам бегала под окнами и голосила. Было непонятно, кого ей больше жаль, кота или мужа, кого следует спасать первым. Очень кстати, что у пожарных на этот счет есть собственные инструкции. Оба – и муж, и кот – не пострадали, и оба не слишком уж радовались по этому поводу. Флюгер мадам ровнять отказалась, утверждая, что он должен стать напоминанием о благословенной руке Провидения, спасшей ее “роднулечку”. С этим никто спорить не стал».