«Ну и чего ты разнылась? – подумала я. – Если тебе уж прямо так страшно, то просто забудь о Каспере раз и навсегда, тебя же никто не заставляет его искать!» Но такой вариант меня тоже не устраивал. Черт знает что. Пришлось из двух зол выбирать то, что посимпатичнее. Умыв физиономию холодной водой, я поплелась в магазин, чтобы забрать книги, подаренные Каспером.

В магазине было темно и пусто. Я постояла немного у стеллажей, вспоминая нашу встречу и свои противоречивые чувства. «Алиса» и «Три товарища» лежали на табурете у рабочего стола. А на столе лежал… ежедневник Каспера. Оказывается, он его здесь забыл. Или нарочно оставил?

Забрав книги и блокнот из магазина, я вернулась к себе и залезла под одеяло, намереваясь хорошенько все изучить. Все никак не могла решить – стоит мне заглядывать в ежедневник или это слишком личное? Но в последнее время я успела извести больше нервных клеток, чем за предыдущий год, а потому я даже толком не додумала свою мысль и так и заснула, забыв выключить свет и обнимая теплый, пахнущий кожей переплет.

А снились мне почему-то сталеварные ковши. К чему бы это?

* * *

Прямо с утра я принялась за ежедневник. Хризантемы сочувственно смотрели на него с подоконника. Кажется, они подружились с геранью.

Я пересмотрела все страницы подаренных книг, надеясь, что Каспер оставил какую-то надпись вроде «Дорогой Китти на долгую память. Позвони мне» и номер телефона, но ничего подобного не нашла. Оставалось надеяться только на ежедневник.

С огромным волнением я открыла серебристую застежку: эта маленькая книжица может очень много рассказать о ее владельце. Или слишком много. Я исследовала форзацы, но там не было ни его имени, ни контактных данных, только чистая бумага. Пришлось углубляться в содержимое.

Беглый осмотр ежедневника ничего особенного не дал – короткие записи, рисунки, вклеенные газетные вырезки. Я прочла пару статей – в основном заметки о всяких эксцентричных художниках, обливающих себя краской на площади, маршах протеста и прочих общественных безобразиях. А вдруг Каспер – активист какой-нибудь дурацкой группировки? Или маньяк? Впрочем, то, что он маньяк, я и так успела заметить, остальное проверим на месте.

Было бы неплохо, если бы у меня вдруг появилась веская причина никуда не ехать и не чувствовать себя при этом трусихой. Потому что я порядком нервничала. Вообще-то это, конечно, безумие. Ехать в чужой город, искать малознакомого человека! Я даже фамилии его не знаю! Не хотелось бы разочароваться, если я его не встречу, и еще больше не хотелось разочароваться, встретив его. Я подумала о том, что у меня, возможно, нет денег на такую поездку. Но, сделав запрос в банк и получив ответ о балансе на карточке, пришлось отбросить эту отговорку: Карл платил вовремя и весьма недурно, так что остаток накопился приличный.

К сожалению, не возникло ни малейших осложнений ни с бронированием понравившегося мне номера в отеле, ни с покупкой билета на самолет из Брюсселя в Берлин. С железнодорожного вокзала Брюгге раз в полтора часа отправляются поезда в Брюссель, так что кругом горел зеленый свет.

Я упаковала небольшой чемодан, сложив только самое необходимое: пижаму, носки, красивые белые джинсы, туфли-лодочки, пару нарядных платьев, тонкое, но невероятно стильное пальтишко, любимый растянутый свитер, приличный свитер, косметику, зонт, «Алису», планшет, ботинки для продолжительных прогулок (не очень красивые, но очень удобные), рюкзак (чтобы брать на прогулки), пару блузок, в том числе новую розовую, пару юбок, футболки и еще разное по мелочи. А, я сказала «небольшой чемодан»? Я имела в виду, что бывают и побольше. Каждый раз из всей кучи взятой одежды половина остается нетронутой, но однажды я попробовала взять действительно минимум – и оказалась на концерте органной музыки в драных джинсах и изрядно поношенной толстовке, и мне совсем не понравилось, как на меня смотрели изысканные леди в жемчугах. Не на своем же горбу я это все поволоку, так что нечего экономить пространство.

Перепроверив замки в магазине, я выключила везде свет, перекрыла воду и газ. Вызвала такси, вышла на улицу. Вернулась, чтобы взять расческу, на прощание полила герань и хризантемы вчерашним чаем. Опять вышла на улицу. Отправила Оливии сообщение: «Еду в Берлин;) Ты можешь меня остановить», получила в ответ: «И не подумаю: Р», буквально ощутила, как она довольно улыбается. Села в такси. Вышла на вокзале, купила билет, через пятнадцать минут села в вагон своего поезда. Двери закрылись, Брюгге стал быстро отдаляться. Охота на Каспера началась!

Удобно устроившись у окна, я принялась более внимательно рассматривать ежедневник. Вдруг в нем записаны какие-то контакты? Это позволило бы мне оправдать тот факт, что я бессовестным образом читала чужой блокнот.

Кроме упомянутых газетных вырезок, здесь было много рисунков шариковой ручкой. Иногда просто каракули, какие люди обычно рисуют, когда разговаривают с кем-то по телефону, иногда цветы и портреты людей. Трудно было понять, насколько эти портреты схожи с оригиналом, но самым примечательным в них казались тщательно отображенные эмоции: страх, гнев, усталость и что-то еще, чего я не могла понять. Больше всего меня впечатлили наброски с изображением, очевидно, одной и той же женщины. Она была единственной, кто улыбался; другие лица преимущественно выражали негативные эмоции, реже просто были бесстрастными. Я ощутила укол ревности: женщина на рисунках казалась очень привлекательной, несмотря на очевидный непрофессионализм художника. Кто она? Подружка? Коллега? Тайная возлюбленная?

Внезапно у меня мелькнула мысль: «А вдруг это вообще его жена?» – отчего захотелось немедленно спрыгнуть с поезда на полном ходу, но, к счастью, испуг сразу же сменился гневом: ну, если это его жена, тогда ему следует устроить капитальную взбучку, чтобы неповадно было впредь клеиться к другим девушкам!

Пока что настрой мой был достаточно боевым, и я переключилась с болезненных переживаний на охотничий азарт. В конце концов, Каспер никогда не узнает, что я ездила в Берлин из-за него, потому что идея встретить его там была слишком безумной, чтобы в нее поверить. Так что моя тайна охраняла себя самостоятельно.

В процессе изучения ежедневника я испытывала все более теплые чувства по отношению к рыжику: мне нравились живые портреты, нравилось отсутствие каких-либо скабрезных рисуночков, нравилось, как аккуратно он вклеивал вырезки. Растения были изображены в стиле классических ботанических иллюстраций, что напомнило мне о дорогом дедушке и окончательно очаровало. Казалось, благодаря этому ежедневнику у меня появилась возможность совершить прогулку внутри головы Каспера, и ее содержание оказалось весьма достойным, хоть и не всегда понятным.

Записи в основном были сделаны либо на немецком, либо нечитабельным врачебным почерком, и я с удивлением разобрала только: «Какая скука, вытащите меня отсюда!» Кроме списка книг, которые рыжик покупал у меня в магазине, тут оказалось еще несколько адресов и названий, которые я сразу же загуглила: два или три ресторана итальянской кухни в Берлине, какие-то жилые дома, выставки, итальянская же кофейня (кажется, Каспер не очень-то благоволит к немецкой кулинарии); знакомы мне были только магазин шоколада в Брюгге и психиатрическая клиника рядом с вокзалом. Так Каспер – психиатр? Или клиент этой клиники? На мой взгляд, он прекрасно годился на обе роли.