В результате ей удалось посадить еще и бывшего начальника и пустить по миру всю его контору. Мэр предлагали высокую должность в министерстве юстиции, но она вдруг заявила, что в гробу видала все это правосудие, обрубила все связи и кардинально изменила профессиональную ориентацию. Теперь только Брюгге, только цветочки.

Мэр – еще один человек в этом городе, которого я всегда рада видеть. Несмотря на новую цветочную профессию, у этой барышни сохранилась и прежняя хватка, и стальной характер: я не раз наблюдала, как жуликоватые поставщики бледнели и бормотали какие-то жалкие отговорки, а Мэр метала своими прекрасными очами молнии. Одного разговора всегда оказывалось достаточно, повторять свои требования дважды ей не приходилось. Возле ее имени в списке доставки рисовали череп и кости – это означало приоритетность класса «ультра». Думаю, поставщики скорее лишили бы цветов королевскую резиденцию, но отказать в чем-либо Мэр было абсолютно немыслимо. По отношению к цветам она – сама нежность, мать-природа, королева дождей и повелительница пчел. Но не дай бог вам опоздать с доставкой каких-нибудь там лютиков или привезти слегка увядшую гортензию! Казнь неминуема, Червонная Королева нервно курит в сторонке.

Только изредка я замечаю, как она погружается в свои мысли, смотрит, не мигая, куда-то в пустоту, а затем вздрагивает и приходит в себя. Порой мне хочется как-то помочь ей, разделить с ней пережитый ужас, но глубоко внутри я малодушно радуюсь тому, что это все-таки невозможно.

Однако рождественские венки от Мэр не имеют себе равных. Надеюсь, их еще не все раскупили.

Я открыла дверь, и Мэр, услышав перезвон колокольчика, выглянула из-за цветочной пирамиды, увидела меня, улыбнулась, стряхнула с полотняного фартука ягодки илекса и обрезки еловых ветвей и поднялась навстречу.

– Какие люди! – радостно воскликнула она, обнимая меня. От нее изумительно пахло можжевельником. – Только поглядите, кто выбрался из своей скромной обители! Какими судьбами, Китти? Неужто… – она притворно встревожилась, – неужто твоя герань не вынесла очередного надругательства?

– Нет, герань заработала еще одно очко в свою пользу, я безнадежно ей проигрываю, – уныло призналась я. – Я вообще-то к тебе за венком.

– Да ладно тебе, брось, ты не так уж плохо выглядишь, он успеет завянуть к моменту похорон!

– Вот дурочка, – я шутливо ткнула ее пальцем в бок, – тебе бы все издеваться! Захотелось ощутить дух Рождества. Найдется у тебя что-нибудь для моей скромной обители?

– Ну вот… – Мэр сделала вид, что огорчилась, – нескоро, значит, мне доведется надеть свои траурные черные туфли.

Я посмотрела на ее обувь и недоверчиво хмыкнула.

– Да нет же, – рассердилась Мэр, – это праздничные черные туфли, совсем, что ли, не разбираешься? Ладно, шутки в сторону, – образумилась она, – готовые у меня уже заказаны, но, если зайдешь минут через двадцать, я тебе придумаю что-нибудь по-быстренькому.

– Я подожду здесь, не помешаю?

– Тогда не стой столбом, рассказывай что-нибудь, – велела Мэр и уселась обратно за свой стол, усыпанный разнообразными веточками, ягодками, лентами и шишечками. Сбоку стояла коробка с разноцветными перьями.

Пока она копошилась в своем хворосте, я рассматривала безупречные груды цветов и повествовала об утреннем кофейном приключении. Старалась изобразить рыжика в самых ярких красках, чтобы не осталось сомнений в его придурковатости. Наверное, мое описание было достаточно точным, потому как Мэр внезапно меня перебила:

– А, это такой высокий симпатичный парень в черном пальто? – спросила она. – У него еще темно-зеленый шарф и кожаный ежедневник с серебристой застежкой?

– Шарф я как-то не заметила, но, наверное, это он… – растерялась я, а затем опомнилась и возмутилась: – И вовсе он не симпатичный! Самодовольный индюк! Выдумаешь тоже!

– О-о-о-о, так он тебе понравился! – радостно заключила Мэр. – Неужто нашу Китти проняло? – И торжественно добавила, как бы между прочим: – Что же это, как не чудо Рождества?

Я гневно фыркнула, что развеселило ее еще больше. Хотелось добавить что-нибудь язвительное, но Мэр многозначительно заметила:

– Он заходил ко мне сегодня. – И умолкла.

Вот знала же я, что это ловушка, но все равно не смогла удержаться:

– И?

– Покупал цветы, – безразличным тоном добавила Мэр, притворяясь, что полностью погружена в процесс сотворения венка.

Я возвела глаза к потолку и обреченно спросила:

– И какие же?

– Твои любимые бордовые хризантемы! Огромную кадку! – радостно мурлыкнула Мэр и тихонько пропела, завязывая бантиком пучок какого-то сена: – Тили-тили-тесто!

– Что за чушь, ты же взрослый человек! – возмутилась я, но это прозвучало совсем неискренне. – Откуда ему знать, какие у меня любимые цветы? И вообще, с чего ты решила, что это для меня? – Откровенно говоря, я сама сразу же подумала о том, что огромная кадка бордовых хризантем предназначалась именно мне, но Мэр не обязательно это знать. – Может, у него здесь зазноба? – как можно более равнодушно добавила я.

– Да, конечно, наверное, у него здесь зазноба… – легко согласилась Мэр, но я чувствовала подвох, – скоро появится! – закончила она и, не давая мне выразить свое негодование, сменила тему: – Вот, держи свой венок!

– Омела?! – возмутилась я. – Ты сделала мне венок с омелой? Что за намеки?

– А что? – невинно хлопая ресницами, удивилась Мэр. – Самое что ни на есть рождественское растение, разве плохо получилось?

Я посмотрела в эти честные-пречестные голубые глаза и поняла, что проигрываю не только герани.

– Нет, конечно, у тебя никогда не получается плохо, – сдалась я, – венок отличный, спасибо, Мэр. Сколько я тебе должна?

– Считай это рождественским подарком! – подмигнула подруга. – Ну все, кыш отсюда, а то распугиваешь мне посетителей! – И она подтолкнула меня к выходу.

– Спасибо! – Я чмокнула ее на прощание в щечку и, закрывая за собой дверь, услышала насмешливое:

– Передавай привет Касперу! Если понадобится свадебный флорист, ты знаешь, где меня найти!

Я снова фыркнула (то и дело фыркаю сегодня, того и гляди, действительно превращусь в лошадь) и поудобнее перехватила свой венок и пакеты с покупками. Дома я первым делом натянула новую блузку и строгую черную юбку-карандаш с завышенной талией, подвела глаза черным лайнером и даже побрызгалась какими-то духами. Выглядела я совершенно непривычно, но – ах как хорошо! Затем я завязала волосы в высокий узел, сетуя, что рядом нет Карины. Вышла на улицу, сняла с двери табличку «Закрыто» и повесила вместо нее венок. Потрогала листики омелы и ошеломленно прошептала:

– Боже мой, он ведь мне понравился!

Осознание того, что нахальный и самоуверенный Каспер все-таки умудрился мне приглянуться, привело меня в необыкновенное волнение, в голове пульсировало паническое «что же делать, что же делать, что же делать?». Я нервно расхаживала по магазину и заламывала руки. Как же так, почему? Ну ладно, молодой, симпатичный. И вовсе не симпатичный! Ну, разве что самую чуточку… А улыбка привлекательная! И голос такой приятный, бархатный, завораживающий… Тьфу! Ну и что толку, а ведет себя как дурак! Хотя он так галантно поклонился, когда уходил… И пальто ему очень к лицу… А если он придет, как себя вести? Ох, зачем же я так раскричалась на него, это ведь всего лишь книга! Что ему сказать? А вдруг он придет одновременно с Пэрри, что тогда? А если вообще не придет? А я еще вырядилась, дура набитая!