— Ну что ж, давай тогда я тебе кухню и погреба покажу, с помощниками нашими познакомлю, пока князя ждем.

— Хорошо, — кивнула в ответ.

Через двор вышли мы сразу к небольшой замковой пристройке, которую Вайорика отперла ключом на большой связке.

— Это погреба, ключи я тебе все передам, когда сама попросишь и будешь готова.

Мы вошли в полутемное помещение, все заставленное снедью. Дух тут стоял весь пропахший травами и настоями, навевая мысли о доме. Мы тоже к зиме заготавливали разносолы да вялили рыбу с мясом, ягоды перетирали с медом, а уж какие соленья у нас были! Батюшка же с Торга привозил соль разную, да травы полезные, вот мы все в дело пускали.

Я прошла внутрь, изучая все полки и бочки, заглянула и сундуки, где оказались травы, грибы и орехи. Овощей пока не было, лишь малосольные огурчики да помидоры, но погреб был большой и удобный. Все запасы на зиму вместит легко.

— Отсюда можно попасть в поварскую. Без надобности в погреб не заходи. Мартуш не любит, когда ему мешают и в его запасах лазают. Все, что нужно, он приготовит, надо лишь поваренка послать с пожеланиями.

— У вас готовит мужчина?

— Готовят у нас пять мужчин, — ответила Вайорика и рассмеялась. — Не ожидала?

— Нет, — подтвердила я. — Но, отчего же взрослые мужи и таким женским делом занимаются?!

— Ты только на кухне этого не скажи — обид будет, ох, — улыбаясь посоветовала Вайорика. — А у вас, что ли, совсем ни один молодец не умеет обед себе состряпать?

— Не видовала такого. Все мужчины у нас на промыслах: либо соль, либо охота и рыбалка. Кто послабее, те в лес за ягодами и грибами. А вот так, чтобы у печи стоял и готовил, а не лежал на ней… Нет, не знаю таких историй.

— Значит, вдвойне удивишься. Вчерашний ужин наши повара готовили.

Я вспомнила нежное мясо, и очень вкусную перченую подливку, сладкий морс и ягоды засахаренные в меду, и в желудке заурчало, уж больно все вкусно было и сытно.

— Никогда бы не поверила, пока своими глазами не увидала бы.

— Тогда пойдем, — весело сказала Вайорика и открыла неприметную дверь. А за ней оказалась та самая большая поварская, где около небольших печей стояли мужчины, проверяя горшки. По середине стоял огромный дубовый стол, на котором резали, смешивали, раскладывали молодые мальчишки. Работа кипела, аж дым валил в открытые окна. Из-за жара печей даже в таком большом помещении было душно, но какие вкусные стояли ароматы! А когда из печи достали хлеб, то желудок мой предательски заурчал.

— Здравствуйте, княженька. Добре вам здоровья! — послышался позади меня басовитый голос.

Мы с Вайорикой обернулись, и я увидела огромного мужчину. Он был на голову, а, может, и на две выше Василе. Ручища как бревна.

— Мартуш, а я нашей княжне показываю двор, скоро она ключницей станет, будете к ней с нуждами приходить. А это Мартуш, главный над всей поварской, — уже обращаясь ко мне, проговорила Вайорика.

— Рада видеть вас в здравии, Мартуш. Спасибо за вашу заботу.

Мужчина заухал от смеха и уперся огромными руками в свои бока.

— Ох, уважили, госпожа. Рад служить. Ежели будут у вас новые рецепты домашние, да хитрости вы со мной всегда можете поделиться, чтобы на столе были милые вашему сердцу блюда.

Не совру, если скажу, что Мартуш был первым и пока единственным человеком, который так радушно принял меня. Вон, даже про любимые блюда спрашивает, хотя без моего указа мог и не заниматься таким. Василе здесь очень любили и ценили, но ко мне отношение было иное. Я для многих была чужачкой, от которой не знали, что ждать — удел всех невест.

— Спасибо вам большое. Я обязательно поделюсь любимыми блюдами, но утруждать вас часто не буду.

Мартуш поклонился, протер руки о передник и хотел что-то еще сказать, но позади послышался звон разбивающейся посуды. Он вскинул голову и зло сощурился, аккуратно протиснулся между нами и рявкнул громко:

— Бездельники, дормоеды, черти проклятые! Руки откручу от причинного места и на место поставлю! Быстро все прибрали и весь пол вымыли. А что разбили, то из ваших порций уберу!

Охо-хо, значит, Мартуш и таким может быть. Мальчишки бросились все убирать с виноватыми лицами, но злости у них на лицах я не увидела: вину свою чувствовали, а на обидные слова злобы не держали.

— Мартуш — человек справедливый, за своих он горой и никого в обиду не дает, но сам может и подзатыльник дать. Или уму-разуму поучить, — тихо проговорила Вайорика. — Пойдем дальше, покажу склады.

Я понимающе кивнула, и мы тихо вышли из кухни, вернувшись в погреб, а из него снова во двор.

Мы шли через двор ко входу в замок, но не к главному крыльцу, а тому, что был поодаль. Внутри оказался коридор, от которого в две стороны расходились проходы в другие замковые части, а пройдя дальше за тяжелыми дверьми нашлись несколько комнат: общая спальня для женской прислуги, комната с большим столом, видимо, где девушки ели, и кладовая с тряпками, пучками лаванды.

— Замок убирают только девушки, — сказала Вайорика. — Здесь спят незамужние, а парам мы выделяем комнатки в дальней пристройке.

У нас такого не было. Помогали нам помощницы, но девы ночевать возвращались к родным. Редко кто оставался на ночлег, только, сиротинушки или у кого дом далеко был. И часть женская никак с мужской не соприкасалась. Негоже это было, а мало ли что? Мужской огонь не всегда вовремя потушишь…

— Прямо в замке? С остальными?

— Прямо здесь. — Вайорика посмотрела на меня и кивнула каким-то своим мыслям. — С этим все очень строго, Лиль. Женщин войники не трогают, коли те сами не захотят. А конюхи и другие слуги сами разбираются. Много супружников у нас работают, а из одиноких быстро пары образовываются. Пока никто не жаловался. Но девушки знают, что к князю прийти можно и пожаловаться на наглеца, и тому не поздоровится, а так, как за место в дружине мужчины валашские готовы головы отсекать, то, поверь, из-за юбки какой-нибудь терять его не будут.

— Надеюсь, так оно все и есть, потому что смелость надо иметь, чтобы к князю-то пойти и в лицо постыдное сказать. А молчание равносильно одобрению, — сказала я серьезно.

— Не переживай, я за этим пристально слежу, — успокоила меня Вайорика. — Пойдем дальше, проведу тебя по замку. Я согласно кивнула.

Мы обошли весь замок, даже в донжон зашли, когда во дворе закричали о прибытии князя, и весь замок будто ожил: все забегали с удвоенной силой. Мы с Вайорикой вышли во двор ко всем встречающим. Люд замер в поклоне, когда ворота с лязгом поднялись и внутрь заехали всадники. Василе был первым, в запыленной одежде, суровой и напряженный, почти такой же, как я его помнила в то утро. За последние недели это впечатление истерлось, заменяемое нашими теплыми встречами, а тут вспыхнуло внутри искрой, и я неожиданно испугалась.