— Ладно, считайте меня главным подозреваемым.

И Васька с разбегу погрузился в прогретую солнцем воду. Копытин зажмурился и выпил зеленую гадость.

— Свет, в следующий раз просто чаю завари.

— Хорошо, — лучезарно улыбнулась Светлана.

«Под подозрением все», — тоскливо посмотрела Алена на разрезающего широким кролем воду Ваську.

Вернувшись домой, Алена решила лечь пораньше и завела будильник на три тридцать. Лишь бы бабушка с дедом не заметили ранний подъем. Закон подлости: когда тебе надо пораньше уснуть, сон просто бежит от подушки без оглядки. Становится: то жако, то холодно, то жестко, хочется пить и есть одновременно, но самое главное — в голову лезут разные дурацкие мысли. В них жестокосердный рыжий Аполлон возвращался к жене, встречал длинноногую шатенку и даже…отбивал Светку у Шрека. Счастливый конец никак не хотел вклиниваться в фантазии. Под конец сознание так далеко унесло Алену, что ей представился незнакомец с окровавленной головой, смутно обликом напоминавший Антона, опухшими губами просивший его поцеловать. Алена резко вскрикнула и проснулась. Четыре десять. Кажется, будильник не прозвонил, или соня его попросту не услышала.

Резво вскочив с кровати, Алена натянула майку и шорты, стараясь не шуметь, на цыпочках выскользнула в коридор, отворила дверь. Надо спешить, дед просыпается поливать в пять. Пройдясь по огороду вдоль картошки, юная колдунья заспешила на луг.

Ноги сразу провалились в мокрую от росы траву. От речки поднимались пары молочного тягучего тумана, а небо быстро светлело под натиском пробивающихся из-за вершин верб солнечные лучей. «Семь разных трав, — проворчала Алена, — все же надо было вначале глянуть в определителе. Боже, какой чушью я занимаюсь! Ну, ладно Светка, она всегда с чудинкой была, но я, взрослый человек!»

Как взрослый человек, насквозь промочивший балетки, Алена развернулась идти назад и остолбенела. На конце своего огорода дед Митрошка жег костер. Костер! Зачем деду в такую рань жечь мусор? Улики! Он избавляется от улик — жжет куртку и кепку пострадавшего парня! Алена быстро пригнулась к земле.

Дед, орудуя вилами, подбросил еще ворох прошлогоднего сухостоя. Пламя взметнулось высоким столпом.

«Врешь, ничего тебе не скрыть! — сжала кулаки Алена. — От джинсовой куртки должны остаться пуговицы, а от кепки такая металлическая железочка, которая регулирует размер. Только надо самого Тишина притащить сюда и лучше с понятыми, а то не поверит».

Перехватить Антона Алена хотела традиционно у калитки, но вернувшись на минуточку в еще теплую постель, она свернулась калачиком и заснула. Поэтому сообщать «вновь открывшиеся по делу обстоятельства» пришлось идти в приемную участкового.

Алена стукнула для приличия о дверь один раз и вошла в кабинет. Дяди Коли на месте не было, зато Антон сидел один, перебирая каки-то бумаги.

— Малинина, сегодня кататься не будем, — с порога осадил он непрошенную гостью.

— Дед Митрошка жег траву в четыре утра, — выпалила Алена.

— Ты с жалобой что ли? Так это к Николаю, он на обход ушел.

— Траву в четыре утра! — округлила глаза Алена, всем выражением лица показывая: «Соображай, Тишин, соображай».

Антон не хотел соображать. Сдвинув брови, он недовольно через стол смотрел на Алену, как будто отгораживаясь всеми этими бумажками от очевидных фактов.

— Дед Митрошка сжигал улики, — уточнила для непонятливых Алена.

— Какие улики? — хмыкнул Антон.

— Куртку джинсовую и кепку. Чего здесь непонятного? Куртку и кепку же не нашли.

— Митрофан Васильевич всегда жжет траву рано утром, чтобы бабка Ленка, соседка его, не ворчала, — и опять эта снисходительная улыбочка.

И Аленка завелась, просто разошлась ураганом, сама не ожидая от себя такой реакции:

— Да все на эту семейку указывает! Дед ходит, как в воду опущенный, даже шуточки свои дурацкие перестал шутить, в больницу ездил. Зачем он в больницу ездил? Совесть замучила или узнать хотел о состоянии больного, не вспомнил ли чего Миша? Чуть не убили парня, вот и дергаются.

— Что же теперь искренне и о здоровье нельзя справиться? — возразил Антон, скрещивая руки на груди.

Но Алену уже нельзя было остановить:

— Дед Мирошка у речки был? Был. Витька там крутился? Крутился, Вася их видел. Лопата саперная у Витьки имеется? Имеется. Да как ты не видишь: дед с Мишей поссорились, Витька с горяча вступился и парня по голове лопатой хватил, отволокли в кусты и бросили, а потом Витька вещи Миши напялил и на гору полез, чтобы алиби создать, мол, пацан еще живой был. А на горе я Витьку со спины и видела, а может он и не копал, а так только, передо мной вид делал, под кладоискателя косил. Заметил, как я за удодом полезла, а сам с другой стороны парка пробрался на поляну и разыграл сцену. Часы они припрятали, скорее всего Витька (дед может про них ничего и не знает), а куртку и кепку тихонько сожгли, но там должны быть пуговицы! Это улики. Надо идти к костру, порыться в пепле, там обязательно будут пуговицы. Если ты не хочешь, так я сама…

И развернувшись, накрученная сама собой, Алена вылетела из кабинета. Антон догнал ее уже на улице и бесцеремонно схватил под локоть.

— Во-первых, нечего так орать, — сквозь зубы процедил он, — во-вторых, я просил тебя не лезть в расследование.

— Я и не лезла, я случайно увидела. Ну, все ведь сходится!

— А что ты делала в четыре утра на огороде? — он развернул ее к себе и требовательно заглянул в глаза.

— Я? — растерялась Алена. — Я рисовать ходила… восход рисовать.

— Художник от слова худо, — съязвил Антон.

Алена хотела ответить тоже что-нибудь едкое, но не успела.

— Это надо же, менты у нас уже в служебной форме среди бела дня амуры крутят, — Алене и поворачиваться не нужно было, чтобы понять, что шипение исходит от бывшей Антона.

— Мы ничего не крутим, — пролепетала она, быстро разворачиваясь к Аньке и пытаясь вырвать локоть из цепкой руки Антона.

Бывшая жена Тишина, бледная худая особа с крупными кудрями пышной прически, стояла в двух шагах от них, пронзая Алену ненавидящим взглядом.

— Что, на городских потянуло? — зло процедила она сквозь зубы.

— Не твое дело, — холодно произнес Антон, не отпуская Алену.

— Она задом покрутит и в горд свой слиняет, с тяпкой по вашему огороду точно бегать не станет.

— Ты-то много бегала?

Алена чувствовала раздражение Антона, словно оно от его пальцев через локоть перебежало и к ней.

— Да если бы любил, так может и бегала бы, — с горечью кинула Анька и побежала прочь.

Наступила какая-то неловкость.

— Ладно, пошли домой, я переоденусь, чтобы форму не вымазать и пойдем в костре твоем копаться, — сдался Антон.