Шагнул в гостиную и побледнел от гнева — на диване лицом кстене лежал еще один мужик — его ноги в полосатых носках торчали из-под одеяла.Его одеяла! В его собственном пододеяльнике с зелеными цветочками.

«Она уволена», — решил про себя Тверитинов иприслушался. За дверью кабинета его помощница напевала жиденьким голоском:«Любовь мне голову вскружила-а-а… И на лопатки уложила-а-а…» Он подошел ирванул дверь на себя.

Сабина сидела в кресле, задрав ноги на стол, и куриласигарету через его именной мундштук. Кроме юбки, чулок и черного кружевноголифчика на ней ничего не было.

— Вы уволены, — повторил Тверитинов вслух.

— Сергей Филиппович! — удивленно воскликнулапомощница, скинув конечности на ковер и распахнув глаза. — Это вы?!

— А вы кого ждали? Брэда Питта?

— Я вам сейчас все объясню!

— Я и так все прекрасно понял, — отчеканилон. — Вы с самого начала показались мне ненадежной, легкомысленнойавантюристкой!

— Ну да? — спросила она с удивлением. Тверитиновмог бы поклясться, что эти слова ей понравились. — Я в самом деле выгляжулегкомысленной?

— Сейчас особенно. А когда утром я давал вам задание,вы красили губы.

— Я не думала, что вы заметите.

— Я заметил. — Он старался не глазеть на нее, ноиз этого совсем ничего не получалось. Как можно устраивать выволочку и смотретьпри этом в сторону? — Собирайте свои вещички. И не возражайте, —пресек он ее попытку объясниться.

— Очень глупо, — сердито сказала Сабина. —Потом, когда все выяснится, вы будете жалеть.

— Не буду.

— Еще попросите меня вернуться.

Она вытащила сигарету из мундштука и загасила ее в красивойморской раковине, которую Тверитинов привез из круиза и очень любил. Потомвстала и, раздосадованная, покинула кабинет.

— Куда это вы идете? — спросил босс, следуя заСабиной по пятам. Спина у нее была выпрямлена и дышала праведным гневом.

— На кухню, — ответила та, не оборачиваясь. —Я сегодня работала без обеда и заслужила кусок хлеба перед увольнением.

Возмущенный, он отправился за ней, не зная, как ееостановить. Вырвать кусок хлеба у нее изо рта? Она вошла в кухню и сразу жедвинулась к столу, за которым сидел плешивый мужик.

— Безобразие! — воскликнул тот, повернув ко вновьприбывшим просветленную физиономию. — Видели, на какой дрянной бумагепечатают бутылочные этикетки? А от чего зависит качество бумаги? —назидательно спросил он и сам же себе с большим чувством ответил:

— От гладкости и высокой степени непрозрачности.

— Кто это? — спросил озадаченный Тверитинов.

— Канадский представитель, — коротко ответилаСабина. Повернулась к Тверитинову и обиженно добавила:

— Я решила вам помочь, а вы… Даже не хотитеразобраться! Какой же вы после этого руководитель?

Тверитинов молча смотрел на нее. Он мог бы поклястьсяздоровьем любимой бабушки, что только что на тарелке перед ней лежало двавареных яйца, очищенных от скорлупы. Сейчас их там не было. Невозможно былопредставить, чтобы человек так быстро проглотил яйца. Она же, в конце концов,не пеликан.

— Вы хотели поесть, — кинул он пробный камень.

— Я поела, — ответила Сабина. К ее нижней губеприлип кусочек желтка.

Тверитинов моргнул и сказал:

— Вижу, вы безумно проголодались. Может быть, хотитечего-нибудь.., еще?

Сабина посмотрела на него с некоторой опаской:

— А у вас есть помидор?

— В холодильнике, внизу.

Не говоря ни слова, она с головой нырнула в холодильник,достала помидор, вымыла его под краном и съела буквально в три укуса,захлебываясь вытекающим соком. Вытерла рот рукой и только потом заметила, какон на нее смотрит.

— Все-таки не хотите узнать, что тут произошло?

— Я полюбил эту женщину! — воскликнул со своегоместа Саблуков. — Она подобрала меня, несчастного, и привезла сюда. Я такхотел коньяка… Она налила мне и приласкала… — Он влажными глазами посмотрел наСабину. — Я люблю вас! И очень хочу в уборную.

Саблуков встал и покинул кухню, оттолкнув Тверитиноваплечом. В этот момент позвонили в дверь, и тот размашистым шагом отправилсяоткрывать, бросив:

— Выметайтесь вдвоем. — Тотчас вспомнил прополосатые носки под его одеялом и через плечо крикнул:

— Втроем.

— Вы не выпили витамины! — вслед ему сказалаСабина, отчаянно жалея, что в холодильнике нет зеленого салата. Салат входил вобеденное меню, а она готова была съесть сейчас даже клевер.

Звонок продолжал надрываться, и хозяин рывком распахнулдверь. На пороге стоял Николай Безъязыков, занимавший в «Бумажной птице»должность главного менеджера по работе с клиентами. Он был невысок, но строен иотличался вкрадчивыми манерами. Хитрые раскосые глаза и длинные волосы,собранные в «хвост», делали его похожим на женщину. В руках он держалпластиковую папку, из которой лезли договора, разбухшие от скрепок.

— Сергей Филиппович, — тоном обиженного ребенкапротянул он. — Надо ведь подписать!

— Извини, Николай, я не успел сегодня заехать на фирму.

— А дозвониться вам было невозможно! — крикнула изкухни Сабина. Она не верила, что ее уволили всерьез, иначе уже наелась быэкономкиных пирогов, которые так и просились в рот.

— Мой телефон постоянно включен, — сердито ответилТверитинов, быстро возвращаясь на кухню.

Безъязыков, кряхтя, стащил с себя ботинки и прямо в курткедвинулся вслед за ним. Увидев возле холодильника незнакомую женщину в лифчике,он оторопело застыл на пороге.

— Телефон не работал! — запальчиво сказала та, незамечая менеджера в упор. Она была упоена спором.

— У меня всегда все работает, потому что я люблюпорядок.

— Ерунда! — возразила Сабина. — Вот порожек вкомнате у вас плохо прибит. Люди падают и разбивают себе головы.

— Вы что, упали? — с опаской спросил Тверитинов.

Порожек в самом деле отходил, и он постоянно давал себеслово, что займется им, но каждый день уставал как собака и все откладывал иоткладывал.

— Я не упала, а вот…

— И почему вы навели сюда столько народу? Какой-то типиз Канады? Почему из Канады, когда он отлично разговаривает по-русски… И ктоэто лежит на моем диване, хотелось бы мне знать?!

— Это ваш референт.

— Вы шутите?!

— Почему вы постоянно орете? — спросила Сабина,передернув плечами. — Горьков должен был отправить вашу статью господинуСаблукову для международного сборника, который издают в Канаде. Об этом вызнаете?