Я попыталась найти в этом что-нибудь обнадеживающее. Дажеохотники Черного Креста могут иной раз разумно общаться с вампирами.

— Девушка, которую мы видели сегодня ночью, не может бытьчленом никакой жестокой банды. Лукас, она сама была перепугана до смерти.

Он снова на меня посмотрел, и в его темно-зеленых глазахпоявилась настороженность. Мы уже не раз говорили на эту тему, и это никогда ник чему хорошему не приводило.

— Некоторые вампиры по-настоящему опасны, Бьянка, — произнесЛукас спокойно.

— А некоторые нет, — так же спокойно ответила я.

— Теперь я это знаю. — Лукас откинул голову к стене, и язаметила в его взгляде усталость. Он был на три года старше меня, но в прошломгоду я эту разницу в возрасте не замечала, а вот сейчас его взрослостьбросалась в глаза. — Есть плохие вампиры, которых необходимо остановить. Мы ихостанавливаем, поэтому я говорю себе, что занимаюсь в Черном Кресте праведнымделом Но если мы ошибаемся насчет этой девушки, если мы вообще когда-либоошибались, хотя бы один-единственный раз! — я не знаю, что с этим делать. И незнаю, как отличить при охоте одного вампира от другого.

Я хотела бы помочь ему, но не знала как. За дверьюпослышались шаги, причем они быстро приближались.

— Я вхожу! — крикнула Дана и только потом открыла дверь.Заглянув в лазарет, она нахмурилась. — Ну ничего себе! Я-то думала, что помешаюбезумному сексу, как у мартышек. Надеялась, что хоть одним глазком на этопосмотрю — за свои-то труды.

Я побагровела. Лукас закатил глаза.

— Мы оставались наедине не дольше пяти минут, Дана.

— Пора научиться ковать железо, пока горячо. Потому чтоуединение и это место никак не сочетаются. — Дана встала в дверях и уперласьобеими руками в косяк. — Мы собираемся опять туда съездить. Кейт и Эдуардорешили продолжить охоту, пока вампирша не убежала слишком далеко.

Продолжить охоту? О нет.

— Они же говорили, что сегодня не будет никакогопатрулирования. — Лукас нахмурился. — Снаряжение не готово, некоторые даже неодеты...

— Вот поэтому нас и натаскивают собираться быстро, приятель,— Дана усмехнулась, глядя на меня. У нее один передний зуб слегка находил надругой, отчего улыбка казалась очаровательной. — Бьянка может остаться здесь, втепле и покое. А ты, я и все остальные едем.

— Дана! — Лукас умоляюще посмотрел на нее. Такой взгляд мограстопить любое сердце. — Мы не виделись с Бьянкой несколько месяцев. Брось, а?

Этот взгляд заставил бы меня растечься лужей, но на Дану онне подействовал.

— Ты же знаешь, мне все равно, но Эдуардо и Кейт дажеслышать ничего не хотят. Тебе повезло, что ей вообще разрешили увидеть этоместо. Черт, когда ты прислал тот сигнал бедствия, Эдуардо чуть не перевел насв режим строгой изоляции!

Лукас вздохнул и посмотрел на меня.

— В общем, мы пролетели. Но это ненадолго. Мы скоровернемся.

— Сколько нам достанется, столько и хорошо. И этого хватит.

— Пора двигаться, Лукас. — Дана попятилась. — Короче, даювам еще две минуты, а потом вернусь сюда, чтобы собрать аптечку.

— Спасибо, — сказал Лукас.

Я быстро улыбнулась Дане, и она вышла.

Как только дверь закрылась, Лукас поцеловал меня, оченьнежно, сжатыми губами, но едва губы наши разъединились, он снова прильнул комне, уже крепче. Теплый прилив чувств снова начал захлестывать меня, и я хотелапритянуть его к себе, но мы не могли забывать, что Дана стоит за дверью. Лукаспросто прижался лбом к моему лбу и обхватил мое лицо ладонями.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Он еще раз поцеловал меня, отпустил, выпрямился и крикнул:

— Дана, теперь мы твои!

— Мне не нужна твоя девушка! — прокричала она в ответ. —Только аптечка!

Снаружи засмеялись, но смех прозвучал по-доброму. Может,Эдуардо и видел во мне досадную помеху, но все остальные в Черном Кресте,кажется, были искренне рады за нас с Лукасом. Я никак не могла постичь, какохотники на вампиров могут быть такими... ну, славными, что ли.

С нами все будет хорошо, сказала я себе. Я справлюсь.Правда, я уже здорово проголодалась, но если кто-нибудь из Черного Крестаувидит, как я пью кровь, они сначала разделаются со мной, а уж потом начнутзадавать вопросы. Может быть, завтра у меня получится перекусить тайком илихотя бы вылить кровь из термоса. Если придется, я дотерплю до вечера субботы.

Лукас протиснулся мимо Даны к узкой лесенке. Занимаясьделом, она улыбалась, но на меня не смотрела, полностью сосредоточившись насвоем задании: торопливо засовывала бинты и марлю в небольшую пластмассовуюкоробку.

— Ты как, Бьянка, в норме? Все хорошо?

— Наверное, — ответила я. — И часто вы этим занимаетесь? Ну,выезжаете на охоту, вот как сейчас?

— Ты говоришь «выезжаете», как будто у нас есть большаябаза, куда мы все возвращаемся, когда с работой покончено. В основном мыпереезжаем с места на место. Направляемся туда, где мы нужны. У некоторых естьсобственные дома, куда они время от времени заезжают, но у большинства — нет. Уменя нет. — Помолчав немного, она добавила: — У Лукаса тоже. Полагаю, тебе оноб этом не говорил.

— Да у него и возможности такой не было.

— Я все время забываю, что вы и поговорить-то больше немогли после той истории прошлой весной. Должно быть, это тяжело.

— В общем, да.

— Он хороший парень. — Дана закрыла пластмассовую коробку ипосмотрела на меня, на этот раз серьезно. — И не из тех, кто на каждом углутреплется о своих чувствах. Я его знаю лет с двенадцати, и ты единственнаядевушка, из-за которой он потерял голову. Ну, просто на случай, если тебеинтересно.

— Спасибо.

Конечно, мне было очень приятно это слышать, но сейчас менягораздо больше, чем любовь, волновали другие проблемы. Я все вспоминала тувампиршу с ее обломанными ногтями и робкой улыбкой. Может быть, прямо сейчасЧерный Крест не представляет для нее угрозы, но она все равно в опасности.Такая потерянная и одинокая — еще одно существо, униженное миссис Бетани.

Неужели и со мной такое может случиться? Я вздрогнула.Никогда! У меня всегда будут родители и друзья, а может быть, даже Лукас.

Но это не меняет того факта, что встреченная мною девушкаподвергается огромной опасности со стороны друзей и семьи Лукаса. От такойнесправедливости меня затошнило. Но что может поделать Лукас? Что могу сделатья?

Ответ возник внезапно, пугающий, но неотвратимый. Мнепотребовалась ровно одна секунда, чтобы решить:

— Я еду с вами.