Мы подошли к больнице, и стеклянные двери автоматическираздвинулись. На нас подозрительно посмотрел охранник: зачем подростки явилисьсюда ночью?

— Что вы тут делаете, детишки?! — рявкнул он.

— Бабушка, — произнес Лукас так трогательно и искренне, чтомне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, — Времени... времени почтине осталось.

Охранник махнул рукой, пропуская нас внутрь, и мы торопливовошли. В больнице было довольно спокойно — они никогда не закрываются, но втакой час тут мало что происходит. Мимо прошли несколько медсестер в зеленоймедицинской униформе, кое-кто настороженно взглянул на нас, но мы с Лукасом шлис уверенным видом, и никто не стал задавать вопросов.

— Банк крови, — пробормотал Лукас. — Где в больнице можетбыть банк крови?

— Давай посмотрим у лифтов. Обычно там висят указатели.

И действительно, освещенная панель рядом с лифтом сообщиланам, что кровь можно сдать в самом низу, в подвале.

Цокольный этаж не слишком отличался от всех остальных, новызывал особые ощущения. Более тусклое освещение — может быть, несколько лампдневного света перегорели. В воздухе пахло дезинфицирующими средствами, причемтак сильно, что я поморщилась. И еще здесь, внизу, оказалось гораздо безлюднее.Кажется, кроме нас с Лукасом, тут вообще никого не было.

— Ведь обычно больничные морги находятся в подвале? —прошептала я.

— Но ты же не придешь в ужас от вида мертвецов? — Лукасшагал по коридору, заглядывая в каждую комнату. — В школе ты сталкиваешься сними каждый день.

— Я не прихожу в ужас.

— Надеюсь.

Дверь в помещение, где сдают кровь, была закрыта: ничегоудивительного, в такое-то время. Но вот дверь рядом оказалась взломанной.

— В яблочко! — Лукас взялся за широкий нож у себя на поясе.

Мы вошли в банк крови. Собственно, он представлял собойбольшую комнату с кучей морозильников. Вдоль одной стены располагалисьмикроскопы и какие-то медицинские приборы, вероятно, чтобы делать анализы, но восновном это помещение использовалось как хранилище. В углу стояло два большиххолодильника. Дверца одного из них была распахнута. Внутри я увидела множествопакетов с кровью — видимо, для срочной помощи и неотложных переливаний. Пакетывалялись в беспорядке, некоторые — на полу, часть из них — разорванные ипустые. Лужицы крови поблескивали на линолеуме.

— Кровь еще не высохла, — заметила я. — Она была здесьсовсем недавно.

— Ну, теперь она уже ушла, — отозвался Лукас. — Проклятие!

— Может, и нет. Может, она решила отдохнуть.

— Отдохнуть?

— Люди же любят подремать после сытного обеда. Кроме того,когда я ее видела, она выглядела совершенно измотанной. Ну, знаешь, как будтобыла в бегах несколько дней. Если это так, а теперь она смогла наконец поесть,то сейчас она должна быть спокойна. Мы сможем с ней поговорить.

— Прежде чем ее отпускать, нужно совершенно точно убедиться,что она безопасна, — сказал Лукас. — И дело не в том, что я не доверяю твоимсуждениям, ясно? Мы просто должны быть уверены.

— Ну так давай поговорим с ней. — Я не сомневалась, чтоЛукас быстро разглядит в вампирше то, что увидела я, — какая она на самом делепотерянная и одинокая. — Пойдем.

— Ты говоришь так, будто мы знаем, где она.

— Думаю, знаем. Она там, где сможет отдохнуть без помех. Вместе, где никто не удивится, увидев ее, если даже и найдет. Ну подумай, Лукас!

— О нет!

— О да.

Ну ладно, пусть я провела большую часть жизни в окружениимертвецов, включая собственных родителей, но это не значит, что я не считаюморги немного жутковатыми. Конечно, я не впала в панику, но в этом месте былонечто невыразимо печальное: жизнь, чувства и надежды свелись к наспехнацарапанным табличкам на стальных дверцах. Мы с Лукасом несколько секундпростояли в дверях, просто осматриваясь.

На трех длинных столах, расположенных в центре морга, лежалитри тела в пластиковых мешках. Я медленно подошла к ним. Первый оказалсяслишком большим. Последний выглядел слишком маленьким. Значит, наш тот, что всередине.

Я нерешительно протянула руку к молнии. Язычок оказалсятяжелее, чем я думала, и холодным на ощупь — в морге поддерживали низкуютемпературу. Лукас встал рядом со мной, держа нож наготове. Я потянула язычок,и каждый открывающийся зубец отдавался толчком в моем запястье.

Ее рука метнулась из мешка и схватила мою. Сильно. Явскрикнула — просто не удержалась. Лукас рванулся вперед, но я выставилаладонь, удерживая его на месте.

Вампирша села и уставилась на нас. Она выглядела не такойбледной, как раньше, и родимое пятно на шее теперь не так бросалось в глаза.После еды она казалась посвежевшей. Перед сном она распустила белокурые волосы,и теперь спутанные кудряшки обрамляли ее лицо. Не отводя широко распахнутыхглаз от Лукаса, она обратилась ко мне:

— Зачем ты привела его сюда?

— Он со мной. Мы просто хотели тебя отыскать.

— Чтобы убить.

Я помотала головой:

— Мы здесь, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— В порядке? — Она в замешательстве склонила голову набок,словно я заговорила на иностранном языке.

— Тебе угрожает опасность.

— Лукас никогда не сделает мне ничего плохого.

— Опасность больше, чем ты думаешь, — настойчиво сказалаона. — И больше, чем думаешь ты, мальчик.

— Ты поела, — произнесла я скорее ради того, чтобы успокоитьЛукаса. — Я вижу, что ты сыта. Это меняет цвет лица и делает нас сильнее.

— Да, я сейчас сильнее, — согласилась девушка.

Она по-прежнему злобно смотрела на Лукаса, и глаза еесверкали от ненависти.

Мне нужно было сгладить ситуацию, причем быстро.

— Лукас — друг. Он здесь не для того, чтобы тебя обидеть.

— А как же. Я даже не сомневаюсь, — отрезала она, глядя наего нож.

Лукас нехотя заткнул нож обратно за ремень.

— Та семья в Альбионе, — спросил Лукас сдержанно, — тыимеешь к этому какое-то отношение? Мы думали, что да.

— Люди совершают такие дурацкие ошибки. — Почему-то голосвампирши внезапно зазвучал мечтательно.

Она медленно стряхнула с ног пластиковый мешок и выгляделапри этом как ребенок, выбирающийся из спальника.

— Я должен знать, кто это сделал, — сказал Лукас. — Здесьобитает нечто ужасное и причиняет массу вреда. Если ты знаешь, кто рыскал вАльбионе, если ты хоть как-то связана с этой бандой, просто скажи мне. Я смогус ней разобраться, а ты... ну, ты сможешь и дальше заниматься тем, чемзанимаешься.