И тут со мной что-то произошло.

Как будто в меня вселился совершенно другой человек.

Как действовала бы в этой ситуации обычная «я», бесцветная,работящая, в меру занудная и довольно нерешительная женщина?

А никак.

Позволила бы этому странному капитану усадить себя в машину.И один Бог знает, к чему бы это привело.

Но сейчас я вдруг словно проснулась.

Еще раз искоса взглянула на своего подозрительного спутникаи окончательно убедилась, что никакой он не милиционер. Взгляд бегающий,вороватый, голос вкрадчивый, и эта родинка…

Тогда я словно нечаянно споткнулась. При этом, опять жесловно нечаянно, вырвала у него свой локоть и чуть отступила в сторону.

Он инстинктивно притормозил, начал поворачиваться в моюсторону и приоткрыл рот, словно хотел меня о чем-то спросить.

И тут я, сама себе удивляясь, изо всех сил пнула его ногой всамое чувствительное у любого мужчины место.

Как выяснилось, подозрительный капитан ничем не отличался отвсех прочих мужчин. Он негромко охнул, сгорбился, широко разинул рот и выпучилглаза.

Я бы с удовольствием полюбовалась этим зрелищем, но временина такое удовольствие не было: через минуту, максимум через полторы оночухается, и тогда… лучше не думать, что он тогда со мной сделает. Поэтомунужно быстро рвать когти, делать ноги… в общем, смываться. Тогда для верности яударила его носком туфли в левую лодыжку и тут же припустила куда глаза глядят.

Как-то так получилось, что глаза мои глядели в сторону техсамых гаражей, возле которых подозрительный капитан припарковал своюподозрительную машину.

Около этих гаражей небольшой чисто мужской коллективзанимался чисто мужским делом: собравшись вокруг ржавых «Жигулей» с поднятымкапотом, мужики темпераментно обсуждали, куда у этой чертовой колымаги деваласьискра. При этом они чесали в затылках, сплевывали на траву, пинали шины иобменивались совершенно неправдоподобными гипотезами. Тут же, на свободномпятачке, была расстелена газета, на которой стояла початая бутылка водки икрасовались два пупырчатых соленых огурца.

Как к любому чисто мужскому коллективу, к этомуприсоединился черный кудлатый пес с отвислым ухом и проплешиной на правом боку– свидетельством его боевого характера. Пес с интересом прислушивался к мужскимразговорам и тихо поскуливал, намекая, что тоже нуждается в угощении, носоленых огурцов не ест.

Поравнявшись с этим дружным обществом, я истерично замахаларуками и крикнула:

– Помогите, мужчины! За мной маньяк гонится! Вон он,видите? С родинкой на щеке!

Мужчины оживились: пресловутая искра им уже надоела, а тутвозник замечательный повод переключиться на более интересное и более волнующееразвлечение. Кроме того, я напомнила им о том, что они – мужчины, а основноепредназначение каждого настоящего мужчины – защищать слабую, обиженную,попавшую в беду женщину. Особенно если она молодая и хоть немногопривлекательная.

Поэтому когда вслед за мной, злобно скалясь, прихрамывая иприпадая на левую ногу, на пятачке перед гаражами появился подозрительныйкапитан, его ожидала торжественная встреча. Он попытался было обогнуть дружнуюкомпанию автолюбителей, но не тут-то было!

– Мужики, дайте пройти! – рявкнул он и потянулся квнутреннему карману. – Дайте пройти, если не хотите неприятностей…

Это было его ошибкой.

– Вот ты как, да? – неожиданно высоким голосомзакричал тощий мужичок лет сорока с хвостиком в поношенной пятнистой куртке,накинутой поверх тельняшки. – Ты на нас катишь, да? Ты нам угрожаешь, да?Да кто ты такой? А ты служил под Надымом? А ты тянул лямку вДальнеморске? – Он сбросил на землю куртку и рванул тельняшку на груди: –Да я же тебя на тыщу кусков порву!

Мужчина в тельняшке явно пользовался большим авторитетомсреди прочих автолюбителей.

Капитана окружили, скрыв от моих глаз, и отчетливопослышались глухие звуки ударов.

Кудлатый пес тоже хотел участвовать в развлечении: с глухимрычанием он пролез под ногами у своих двуногих приятелей и ухватил противниказа ногу.

Зрели ще, конечно, было очень увлекательное, но я предпочлане тратить времени даром и припустила прочь со двора в направлении магистрали,где можно было поймать машину.

Поймав частника, я решила, что ехать на работу после всехсегодняшних приключений глупо, и отправилась домой.

По дороге я так и этак прикидывала, пытаясь найти объяснениевсем сегодняшним странным событиям, но ничего разумного в голову не приходило.

Одно было ясно: Вадим действительно убит.

До сих пор я это никак не могла осознать.

Сперва я просто не поверила в такую новость, а потом событияразворачивались с такой скоростью, что просто не было времени ни о чемподумать.

Только теперь до меня по-настоящему дошел смыслпроисшедшего.

Конечно, я расстроилась. То есть это не совсем подходящееслово.

Что я почувствовала?

Не потерю, нет… Потеряла я его гораздо раньше, еще в тотдень, когда застала в постели с Кариной. Вот тогда действительно был настоящийудар…

Ведь он был моим мужем, частью меня самой.

Так вот, наверное, в тот момент, когда я узнала о егоизмене, я поняла, что какая-то часть меня безнадежно больна, а сегодня этубольную часть ампутировали.

Так что я, несомненно, почувствовала боль, но вместе с тем икакое-то освобождение. Как ни ужасно это звучит.

Итак, я поняла, что Вадим убит.

Но кем убит, как убит и почему арестовали Карину – все этооставалось для меня загадкой.

Поднявшись к себе и сбросив возле двери туфли, я решилась накрайнюю меру: сама позвонила Лиде Васильцовой.

Обычно я ей не звонила, потому что разговор с Васильцовойпревращался в бесконечное перемывание косточек всех общих знакомых. Точнее,всех ее знакомых. Конечно, говорила в основном сама Лида, мне оставалось толькомолчать, вздыхать и терпеть, мучительно думая, за что мне все эти страдания.

Прервать разговор я не могла по причине своегоотвратительного пассивного характера и полного отсутствия силы воли.

Но если я хотела что-то узнать о смерти Вадима – Васильцовабыла незаменима. Она знала все и обо всех и каким-то непостижимым образомумудрялась узнать это самой первой. Я подозревала, что иногда она узнавала особытии раньше, чем оно произошло.

Поскольку сама я звонила ей очень редко, пришлось перерытьвсе ящики стола, прежде чем нашелся листок, на котором когда-то давно язаписала ее телефон.

Я набрала номер без особенной надежды на успех, почти нисекунды не сомневаясь, что он будет занят. Васильцова разговаривает по телефонувсе свободное от шопинга время. Как она успевает заниматься своимихудожественными проектами, остается для меня загадкой. Да и не только для меня.Однако на этот раз мне повезло: она взяла трубку сразу.