Я двинулась в сторону подъезда, но, сделав несколько шагов,инстинктивно притормозила. Меня остановило внезапно пробудившееся шестоечувство, или интуиция, или внутренний голос, – его можно называтьпо-разному, самое главное, что прежде я им не обладала и даже не верила в егосуществование, а тут оно неожиданно проснулось и приказало мне задержать шаги.

И в ту же самую секунду двери подъезда открылись, и оттудавывели Карину.

Выглядела она просто ужасно: густые черные волосырастрепаны, макияж размазан, на щеке лиловеет здоровенный синяк, блузка порванана плече, но самое главное – на ее лице было совершенно несвойственное Кариневыражение: смесь страха и отчаяния. Обе эти эмоции были не из ее репертуара.Эта знойная женщина всегда верила в свои силы, эта уверенность видна была закилометр, и подозреваю, что именно из-за нее на Карину так западали некоторыемужики. Например, мой бывший муж Вадим.

Едва выйдя из подъезда, Карина приостановилась, растеряннооглядываясь по сторонам, словно кого-то искала, и тут же невысокий сутулыймужчина, который вел ее за локоть, зло прикрикнул и толкнул ее вперед.

– Вот она, убийца! – выкрикнула какая-то тетка изтолпы зевак. – Мужа родного отравила! Из-за любовника… Ее бы саму крысинымядом надо! Эх, жалко, не полагается!

– Тут вообще одна живешь, – вздохнула блеклаяженщина лет сорока, – годами в пустом доме горе мыкаешь, не к комуприслониться, не с кем словом перемолвиться. А у этой – полная чаша, и муж, илюбовник… Зачем же убивать-то, если самой не надо? Ну мало ли что тебе надоел,так, может, другим пригодится…

И тут Карина встретилась со мной глазами.

Она оживилась, выдернула руку у своего конвоира, шагнула комне и крикнула:

– Дашка, не убивала я его! Честное слово! Это она,стерва старая, все врет! Помоги мне…

– Не понимаешь хорошего отношения? – Сутулыймилиционер грубо схватил ее за плечо и толкнул к машине. – Сейчас я тебе,тля позорная, наручники надену, если будешь порядок нарушать! А ну, садисьживо! А вы, граждане, лучше расходитесь по домам! Здесь вам не цирк зверей и некино широкоэкранное! – И он окинул неприязненным взглядом толпу зевак.

Затем он втолкнул Карину на заднее сиденье милицейскойиномарки, но прежде чем дверца захлопнулась, она еще раз выглянула наружу икрикнула:

– Помоги мне, Дашка!.. Она все врет…

Менты расселись по машинам и укатили.

Зеваки еще какое-то время обменивались впечатлениями отбесплатного спектакля и тоже двинулись по домам, убедившись, что зрелищезакончилось. И я медленно пошла прочь, размышляя об увиденном и услышанном.

Выходит, Карину только что арестовали по подозрению в убийствеВадима.

Но ведь это полная ерунда! Я сама видела, как они в тотроковой день вышли из дома под руку с Шурочкой. Свекровь посадила Карину вмаршрутку и двинулась по своим делам, но прежде поглядела на окна и помахаласвоему обожаемому сыночку.

Так что Вадим, несомненно, был еще жив.

Кроме того, Карина вышла из дома в таком виде, что вряд либыла способна на убийство.

Я вспомнила ее понурый вид, цветастый платок, которым былообмотано ее лицо…

Что такое выкрикнула Карина, когда заметила меня в толпе?

«Помоги мне…»

Нет, не это.

«Она все врет».

Явно она имела в виду Шурочку, нашу общую обожаемуюсвекровь. Тем более что первый раз назвала ее «старой стервой». Это определениекак нельзя больше подходит нашей свекрови. В чем же дело? Шурочка наговорила наКарину, подвела под обвинение в убийстве… Но зачем?

– Девушка, можно вас на минутку?

У меня на пути появился крупный, плохо выбритый мужчина леттридцати пяти с коротко стриженными темными волосами и родинкой на левой щеке.

– Капитан Меленков… – представился он и показалмне какое-то удостоверение. Впрочем, показал он его так быстро, что я не успеланичего разглядеть – ни фотографии, ни надписи на корочках. Да и фамилиюкапитана расслышала не очень четко – может быть, не Меленков, а Меринков илидаже Муринков.

– Нам нужно поговорить, – заявил этот непонятныйкапитан, вежливо, но твердо беря меня за локоть. – Нам с вами есть о чемпоговорить, вы согласны?

Я вспомнила, как только что на моих глазах точно так же велиза локоть Карину, и вырвала руку.

– О чем вы хотите со мной разговаривать? Я ничего незнаю… Я не имею ко всему этому никакого отношения…

С этими словами я снова бросила на капитана быстрыйвнимательный взгляд.

Я хотела как следует разглядеть его лицо, но это неполучилось – мой взгляд почему-то притягивала его родинка. Большая, темная, поформе она напоминала какой-то остров на карте. То ли Сицилию, то ли Сардинию… сгеографией у меня в школе были проблемы.

– Ну это вам только кажется, – довольно покладистоотозвался капитан, шагая рядом со мной. За руку он меня больше не хватал, ноненавязчиво теснил в сторону от людей, к узкой дорожке, пересекающейгазон. – Пойдемте поговорим, – настаивал он. – Может быть, вычто-то вспомните. Что-то важное. Очень часто свидетелям кажется, что они ничегоне помнят, а на самом деле… Только, разумеется, разговаривать будем не наулице. Здесь слишком много любопытных, вы согласны? У меня машина припаркованарядом. Буквально десять минут. Чтобы не вызывать вас повесткой…

Я неохотно двинулась в ту сторону, куда он меня подталкивал,искоса посматривая на странного милиционера.

А он и правда был какой-то странный.

То и дело поглядывал по сторонам, словно чего-то опасался,разговаривал вполголоса. Обычно милиция держится гораздо увереннее,по-хозяйски…

Мы свернули в соседний двор.

– Ну, где же ваша машина? – поинтересовалась я.

– Совсем рядом! – отозвался мужчина и снова взялменя за локоть. – Вон там, за гаражами…

Все страньше и страньше, как говорила Алиса в Стране чудес.

Что это он поставил свою машину так далеко от местапреступления? Его коллеги припарковались перед самым подъездом, и это вполнепонятно. Зачем далеко ходить, тратить время? А этот оставил транспортноесредство в соседнем дворе, да еще в каком-то темном углу… да и ведет себя оченьподозрительно!

– Вот, вот уже моя машина! – проговорил капитан,подталкивая меня к видневшейся в дальнем углу двора черной не очень новой«ауди» с тонированными стеклами и при этом снова как-то воровато оглядываясь посторонам.

Надо сказать, что эта машина тоже плохо подходила дляскромного сотрудника милиции. И внешний вид, и цена, и тонированные стеклабольше соответствовали представлениям о машине бойца невидимого фронта, прощеговоря – бандюгана.