«Стандард Ойл» достигла своего пика во многих отношениях в 1890-х годах. Теперь она продавала восемьдесят четыре процента всех нефтепродуктов в Америке и выкачивала треть собственной сырой нефти – самый высокий процент за всю историю. После многих лет пугающих пророчеств об исчезновении промышленности перспективы предприятия выглядели ярко, как никогда, несмотря на распространение электричества. Продажи росли во всем, от керосиновых плиток и ламп в гостиных до лаков, впитывая нефть и поднимая цены. В 1903 году военно-морской флот Великобритании перевел несколько боевых кораблей на нефтяное топливо вместо угля, и это привлекло внимание Военно-морских сил США. Парафин стал жизненно-важным изолятором в быстро растущих телефонной и электрической отраслях. А автомобиль – самое знаменательное из всего – обещал потреблять этот противный, бесполезный побочный продукт – бензин, и «Стандард Ойл» обрабатывала новых производителей машин. Когда Генри Форд выкатил свой первый автомобиль, рядом стоял Чарли Росс, продавец «Стандард Ойл» с канистрой «Атлантик ред ойл» от треста. В 1898 году в Америке было зарегистрировано восемьсот автомобилей, в 1900 году эта цифра подскочила до 8000. Когда братья Райт поднялись в воздух из Китти-Хок в 1903 году, их самолет работал на бензине, который подвезли на пляж продавцы «Стандард Ойл». Это новое использование нефти более чем снивелировало спад в применении керосина.

Монополия «Стандард Ойл» в 1890-х годах казалось надежной, хотя дома у нее имелась некая бессвязная конкуренция от «Пьюр ойл». Но события в стране и за границей вскоре поставили под угрозу ее власть, еще до того, как на сцене появились борцы с трестами Тедди Рузвельта. В конце 1890-х годов Россия временно обошла Соединенные Штаты и стала крупнейшим в мире нефтедобытчиком, захватив тридцать пять процентов мирового рынка. Глобальную монополию треста разъедали и на других фронтах: новая «Бирма ойл» активно продавала нефть на индийских рынках, «Ройал Датч» расширила бурение на Суматре, а «Шелл транспорт энд трейдинг» усилила работу в Восточной Азии. В октябре 1901 года сэр Маркус Сэмюэл из «Шелла» пришел на тайные переговоры на Бродвей, 26. Арчболд рассказал Рокфеллеру: «Эта компания [ «Шелл»] представляет, вне всякого сомнения, самое важное агентство, распространяющее переработанную нефть по всему миру, кроме наших собственных интересов. Он здесь несомненно, чтобы достичь с нами некоторого соглашения, предпочтительно продажи нам значительной доли в их компании»12. Два месяца спустя, опасаясь передать слишком много власти Арчболду, Сэмюэл подписал соглашение не с ним, а с Генри Детердингом из «Ройал Датч» и создал большой новый союз с французами Ротшильдами. Арчболд ответил на эту угрозу безжалостными ценовыми войнами.

Дома ситуация также становилась шаткой. В 1900 году «Уотерс-Пирс компани», торговая фирма «Стандард Ойл», была изгнана из Техаса за нарушение антимонопольного законодательства штата. Она захватила девяносто процентов нефтяного рынка, заработав дурную славу беспощадными методами. Юридическая неудача имела огромное значение, так как вытеснила трест из штата на заре революции. В 1901 году бурильщики в Бомонте, штат Техас, совершили крупную находку у мрачного холма Спиндлтоп, фонтан извергал нефть с такой взрывной силой, что в воздух несколько дней выплескивалось десятки тысяч баррелей, пока его не запечатали. Техасский нефтяной бум только за первый год создал пятьсот новых компаний и перерисовал карту промышленности. К 1905 году в Техасе добывалось более четверти сырой нефти Америки. Общий антагонизм к «Стандард Ойл» в Техасе не позволил ей действовать агрессивно, уничтожая новых конкурентов, хотя трест держал там несколько перерабатывающих дочерних структур. Когда Меллоны, финансировавшие Спиндлтоп, предложили продать его «Стандард Ойл», им без обиняков сообщил один из директоров: «Мы не участвуем. Штат Техас так обошелся с господином Рокфеллером, что он не вложит в Техас ни цента»13. «Стандард» пришлось молча страдать, глядя на появление множества добытчиков конкурентов, включая «Галф ойл» и «Тексас компани», позже названную «Тексако».

Поэтому, пока реформаторы шумно поносили всемогущество «Стандард Ойл», ее монополия рушилась и дома, и за морями. При новых нефтяных месторождениях, открытых в Калифорнии, на индейских территориях (позже штат Оклахома), в Канзасе и Иллинойсе в начале 1900-х годов промышленность стала слишком обширной и разветвленной даже для «Стандард Ойл». Вероятно, можно сказать без преувеличений, что антимонопольные иски, поданные против треста в начале 1900-х годов не просто запоздали, а даже быстро становились бесполезными.

* * *

В сентябре 1901 года в Буффало молодой анархист убил Уильяма Мак-Кинли, и всю страну охватила тревога, что эти выстрелы – лишь часть большого заговора. В Чикаго странствующий торговец захватил репортеров историями, которые подслушал в местном депо, где как возможные мишени для убийц были названы Дж. П. Морган и Джон Д. Рокфеллер. Вооруженные охранники окружил резиденцию Рокфеллера, и он оказался отрезан от мира.

Как выяснилось, наиболее серьезная угроза благополучию титана происходила не от непонятных вооруженных провокаторов, а от нового обитателя Белого дома, сорокатрехлетнего Теодора Рузвельта. До тех пор пока в Белом доме находился Мак-Кинли, Рокфеллер безоговорочно верил, что его деловые интересы соблюдены. «Америку следует искренне поздравить с избранием господина Маккинли, – написал он в ноябре 1900 года. – При здоровом соблюдении финансовых интересов за следующие четыре года удастся многого достигнуть для общего блага американского народа»14. Но Рокфеллер знал, что в Рузвельте, которому он отдавал должное, как «самому хитрому из политиков», он нашел опасного противника15.

В политическом мире, испорченном коррумпированными боссами и прихлебателями, Тедди Рузвельт был редкой птицей: образованный, обеспеченный человек. Рузвельт происходил из рода голландских поселенцев, иммигрировавших в Новый Амстердам до 1648 года. Позже он сделал состояние на недвижимости Манхэттена, и, как многие люди его круга, был крайне возмущен омерзительной этикой нового класса промышленников. Став членом законодательного собрания штата Нью-Йорк в 1883 году, этот аристократический отступник поносил Джея Гулда и ему, как членов «богатого криминального класса» – первый из многих подобных риторических выпадов16. В 1886 году Рокфеллер внес тысячу долларов на неуспешную кампанию Рузвельта по выбору в мэры только потому, что еще больше опасался политики единого налога, предложенной одним из соперников, Генри Джорджем. Выдвинувшись на пост губернатора Нью-Йорка в 1898 году, Рузвельт принял пожертвования от Генри Флаглера и ряда руководителей с Уолл-стрит, против которых он тут же начал двойную игру, введя налог на юридических лиц и поддержав регулирование предприятий. Он активно выступал против классовых разделений и предупреждал, что политики сильно рискуют, игнорируя недовольство трестами. Если они продолжат придерживаться метода невмешательства, предсказывал он, «тогда толпы пойдут за сумасбродом, который отстаивает абсурдную политику, но отстаивает хоть что-то»17. Расстроенный Генри Флаглер шипел: «Я не владею английским языком в достаточной мере, чтобы выразить свои чувства относительно господина Рузвельта»18. Предприниматели Нью-Йорка так мечтали избавиться от Рузвельта, что вытолкали из губернаторства на пост вице-президента по республиканскому билету Мак-Кинли в 1900 году. Рузвельт был всегда убежден, что «Стандард Ойл» отчасти приложила руку, чтобы вывести его из политики штата.