После смерти Джека Гарольд впал в депрессию. За его обаянием и веселостью постоянно крылась меланхолия, и теперь он обратился за психиатрической помощью в Швейцарию. В 1908 году он вернулся в качестве пациента в Психиатрическую клинику Бургхёльцли под Цюрихом под наблюдение доктора Карла Юнга. Эдит давно демонстрировала маниакально-депрессивные перепады настроения, которые только усилились после рождения Матильды в апреле 1905 года. Во время беременности Эдит болела, и они с Гарольдом летом уехали в автомобильный тур по Европе, оставив малышку с Джоном и Сетти. После кратковременного улучшения здоровья, весной Эдит вновь заболела, и ей с запозданием диагностировали туберкулез почек. Рокфеллер знал, что неприятности дочери не только физические по природе, но и психологические, и заметил брату Гарольда Сирусу, что Эдит «потребуется тишина и покой некоторое время после всей суровой нагрузки, через которую она прошла за последние несколько лет»80. И для Гарольда, и для Эдит притягательность Европы с годами стала сильнее. Провинциальным Рокфеллерам это магнетическое притяжение оказалось сложно постичь.

* * *

После свадьбы Эдит и Гарольда Маккормика Рокфеллер вновь привлек к себе пристальное внимание публики, так как оказался связан с трестом жатвенных машин, так же как ранее с нефтяным и стальным трестами. В августе 1902 года Джордж Перкинс, партнер Дж. П. Моргана, объединил «Маккормик харвестинг машин», «Диринг харвестер» и трех мелких конкурентов в «Интернешнл харвестер», исполина, державшего восемьдесят пять процентов рынка фермерского оборудования. Гарольд Маккормик стал вице-президентом, а его брат Сирус – президентом компании. Это был непростое слияние, и Мак-Кормики опасались, что Перкинсы и Диринги тайно сговариваются, чтобы получить контроль над компанией. В противовес они уговорили Рокфеллера взять пакет привилегированных акций на пять миллионов долларов. Рокфеллер никогда и ничего не делал наполовину и вскоре расширил свой пакет до двадцати-тридцати миллионов долларов. Его ссуды «Интернешнл харвестер» позже поднялись до целых шестидесяти миллионов долларов, и он взял акции тресте в качестве залога.

Это сдержанное сотрудничество не помогало растопить лед в отношениях между семьей Рокфеллера и домом Моргана. Напротив, Рокфеллеры везде видели заговоры. Когда Младший узнал, что контроль над «Интернешнл харвестер» будет облачен в голосующий трест из трех мужчин – Перкинса, Сируса Маккормика и одного из Дирингов, – он почувствовал, что подтвердились их худшие опасения. «Цель связывания этих акций в том, чтобы «Дж. П. Морган энд Ко» были уверены в контроле над делом на данное количество лет, и они приложили все усилия, чтобы передача акций из рук в руки стала сложна, почти невозможна», – написал он Старшему81. Рокфеллер потребовал место в правлении, но Джордж Перкинс возразил, что это нарушит баланс сил в сторону Маккормиков и «породит чувства такие сильные, что он не надеется их гармонизировать», – Младший передал отцу его слова82. Рокфеллеры думали, что «Дж. П. Морган энд компани» тайно используют акции Диринга, они и не были удивлены, когда их активное возражение ни к чему не привело.

Гарольд, вооруженный прекрасным природным чутьем к лести, выражал величайшее восхищение деловыми навыками Старшего. «Я всегда считал вас и «Стандард Ойл компани» моим идеалом в успехе крупной компании», – сказал он ему через год после того создания жатвенного треста83. Рокфеллер взаимностью не отвечал и критиковал руководство Гарольда в «Интернэшнл харвестер». У него накопился длинный список претензий, в том числе неспособность Гарольда уведомить его о предстоящих отчетах о прибылях. Повторяя старый рефрен, он жестко критиковал Гарольда за чрезмерные дивиденды. Со временем Джордж Перкинс начал непреклонно настаивать, что дивиденды следует увеличивать, даже при больших долгах компании. Когда Гейтс пришел к Моргану с протестом, он ушел убежденный, что дом Моргана доит акции ради краткосрочной прибыли. «Весьма вероятно, – сказал он Рокфеллеру, – что причина, по которой «Морган энд Ко» так настаивают на увеличении дивидендов с четырех до шести процентов в том, что это позволит им продать акции по большой цене на основании увеличившегося дивиденда. Цены на акции в последнее время искусственно завышались, очевидно, человеком внутри компании, а именно господином Перкинсом, который знал, они не в свободном обращении и дадут мало»84. Гарольд и Сирус Маккормик выражали лишь самые слабые протесты, к разочарованию Старшего. Когда в 1912 году срок голосующего треста истек, Маккормики с большинством акций твердо сохранили контроль, но Рокфеллер постепенно продал свои позиции. Он не позволял семейным чувствам влиять на свои деловые суждения.

* * *

В отличие от бунтарки Эдит, средняя дочь, Алта, была доброй и послушной, всегда была готова угодить родителям. Стройная и грациозная, подростком она была неспокойным и писала брату ободряюще из Женской семинарии в городке Рай: «Классы не очень большие, и я не буду бояться»85. Вероятно, из трех дочерей она чувствовала наибольшую привязанность к отцу и никогда не отходила слишком далеко от семьи. «Нет, я не меняюсь, – призналась она однажды подруге. – Я все еще ношу хлопковые чулки»86. Она могла выглядеть трогательно невинно, и, даже уже будучи замужем и с детьми, излучала очарование девочки. «Она напоминала прямо шестнадцатилетнюю дочку», – Сетти записала в дневнике после посещения сорокаоднолетней Алты87.

Как и впоследствии ее брат, Алта страдала от ужасных головных болей. В возрасте восьми или девяти лет она перенесла скарлатину и после болезни частично оглохла на одно ухо, этот недуг сблизил ее с родителями. Позже ей значительно помог венский врач, доктор Исидор Мюллер, и десятилетиями она совершала ежегодные паломничества в Карлсбад и повторяла курс лечения. Алта была такой прекрасной певицей и пианисткой, что многие не замечали недостатка, но внимательные наблюдатели видели, как она быстро и почти незаметно наклоняет здоровое ухо к говорящему, чтобы четче уловить его слова.

Джон Д., всегда проявлявший бдительность относительно планов охотников за состоянием его дочерей, больше всего беспокоился за Алту, страстную и впечатлительную. Она легко очаровывала и постоянно влюблялась не в тех мужчин, провоцируя семейные операции по спасению. К ее влюбленностям часто примешивался миссионерский порыв спасти возлюбленного от некоторой предполагаемой неудачи.

Если Рокфеллер предполагал, что Алта будет в безопасности в святилище баптистской церкви, в начале 1891 году ему пришлось очнуться. Хотя Рокфеллеры переехали на Манхэттен, каждое лето, возвращаясь в Форест-Хилл, они возвращались в Баптистскую церковь на Юклид-авеню. Рокфеллер, как помощник священника и директор воскресной школы, все еще оплачивал половину расходов церкви из своего кармана. Преподавая в воскресной школе, Алта, девятнадцати лет, потеряла голову от сорокасемилетнего пастора, преподобного доктора Л. А. Крэндалла. Несмотря на значительную разницу в возрасте, она пыталась отучить его от пагубной привычки курить. Преподобный Крэндалл, хотя был всего на пять лет моложе самого Рокфеллера, не смог устоять перед восхищением Алты. Его жена умерла полтора года назад, и он, эмоционально опустошенный, остался с сыном, учащимся в колледже, и с дочерью, посещавшей частную школу.