ему привлечь из Далмации офицеров артиллерии и инженерных частей, боеприпасы и даже 25 тысяч человек Мармона, если доведенная до крайности Порта пожелает присутствия французской армии. Генерал Мармон получил приказ предоставить всю возможную помощь, какую у него попросят из Константинополя, генерал Себастиани – приказ ничего не упустить, чтобы разжечь пожар от Дарданелл до устья Дуная. Русских и турок Наполеон сталкивал с двоякой целью: разделить силы русских и ввергнуть в замешательство Австрию. Австрия, несомненно, ненавидела Францию, но ее должно было встревожить и весьма отвлечь от ненависти появление русских на берегах Черного моря.

Ссора между Французской революцией и Европой, незатихающая уже пятнадцать лет, распространялась таким образом от Рейна до Вислы, от Берлина до Константинополя. Вступив в борьбу до победного конца, Наполеон прибег к средствам, соразмерным величию его замыслов. Его первой заботой стало проведение нового призыва. В конце 1805 года он призвал первую половину набора 1806 года, а при вступлении в Пруссию – вторую. Он решил поступить так же с набором 1807 года и, проведя его в конце 1806-го, дать молодым людям год на обучение, укрепление сил, привыкание к военным тяготам. Кроме того, новый призыв должен был существенно пополнить численность армии. Ее действующий состав, который в 1805 году при отправке из Булони равнялся 450 тысячам человек, после призыва 1806 года возрос до 503 тысяч, а после призыва 1807 года должен был дойти до 580 тысяч. Австрийская кампания обошлась не более чем в 20 тысяч человек; Прусская кампания не стоила еще и такого числа людей. Правда, война с каждым днем отодвигалась всё дальше, в страны с суровым климатом, а качество войск снижалось по мере того, как старых солдат революции сменяли молодые новобранцы, и потери вскоре должны были стать более ощутимыми. Но пока они были еще незначительными, и армия, состоявшая из испытанных солдат, скорее омоложенная новобранцами, нежели ослабленная, достигла совершенства.

Следуя заведенному им годом ранее обычаю предоставлять вотирование по вопросам контингента Сенату, Наполеон отправил ему послание с требованием провести набор 1807 года, а также извещая о своей политике после разгрома Пруссии. В этом послании, по энергии стиля сравнимом с энергией мысли, говорилось, что до сей поры монархи Европы потешались над великодушием Франции; что одну побежденную коалицию тотчас сменяла новая; что едва распалась коалиция 1805 года, как пришлось громить коалицию 1806-го; что в будущем нужно быть менее великодушным; что побежденные страны будут удержаны до заключения всеобщего мира на суше и на море; что, поскольку Англия забыла о правах народов, поразив торговым запретом добрую часть мира, следует поразить ее таким же запретом и сделать его настолько строгим, насколько позволит природа вещей;

что поскольку мы обречены на войну, лучше погрузиться в нее целиком, нежели наполовину, потому что только так можно будет покончить с ней полнее и прочнее, заключив всеобщий и продолжительный мир. Его стиль со всей силой передавал переполнявшие его мысли. Надменность, ожесточение, уверенность в себе равным образом сквозили в этом послании. Затем император требовал средств, соразмерных его планам, а именно, проведения призыва 1807 года в конце 1806-го.

Наполеон решил привлечь необходимые Великой армии подкрепления, восполнить новобранцами ожидаемые потери и довести состав запасных батальонов до 1000–1200 человек, а кавалерийских полков – до 700 человек вместо 500. Он решил также увеличить состав артиллерийских рот, заметив, что неприятель, улучшая качество войск, намного увеличивал количество пушек.

Он уже призвал со сборных пунктов 12 тысяч человек, которые перебрасывались крупными подразделениями из Эльзаса во Франконию, а из Франконии в Саксонию. Семь-восемь тысяч человек уже подошли, четыре-пять тысяч были еще на марше. Они еще не восполняли потери, происходившие, впрочем, гораздо более из-за тягот переходов, нежели от боев. Расстояния, на которые отодвигалась война, побудили Наполеона создать такую систему переброски новобранцев с Рейна на Вислу, при какой они подвергались наименьшим опасностям за время долгого перехода, не рассеивались по дороге и при этом служили в тылах армии. Из подразделений новобранцев формировали одну или несколько рот, роты затем объединялись в батальоны, а батальоны – во временные полки по 1200–1500 человек. Эти полки формировали наподобие постоянных и ставили во главе их офицеров со сборных пунктов. Выступая в полном снаряжении, они останавливались в крепостях на линии операций, таких как Эрфурт, Галле, Магдебург, Виттенберг, Шпандау, Кюстрин, Франкфурт-на-Одере, отдыхали там, если нуждались в отдыхе, составляли их гарнизон, если того требовала безопасность тылов, и при всякой остановке принимались за военные упражнения, дабы не запускать обучение во время многомесячного перехода. Таким образом они прикрывали коммуникации армии, помогали не ослаблять ее слишком большой численностью оставленных в тылу гарнизонов и в некотором роде увеличивали ее действующий состав еще до воссоединения с ней. По прибытии на театр военных действий подразделения распределялись по корпусам, а офицеры возвращались на свои посты в сборные пункты за следующими партиями новобранцев.

Наполеон хотел не только поддерживать численный состав корпусов на том уровне, какой они имели при вступлении в кампанию, но и привлечь в Великую армию новые корпуса.

В Париже имелось шесть третьих батальонов, принадлежавших полкам из четырех батальонов. Призыв должен был довести численность каждого из них до тысячи человек. Этот резерв в шесть тысяч человек, всегда готовый отправиться на почтовых лошадях в Булонь, Шербур или Брест, позволял располагать 58-м линейным и 15-м легким. Эти полки, считавшиеся в армии одними из лучших, были переброшены на Эльбу через Везель и Вестфалию.

Наполеон решил превратить велитов[22] в гвардейских егерей. Благодаря быстрому исполнению его приказов один полк из двух батальонов, численностью в 1400 человек, был уже полностью сформирован. После обучения его должны были перебросить на почтовых лошадях из Парижа в Майнц.

Охрана столицы, как и ныне, была вверена муниципальному войску в составе двух полков, известных под названием полков Парижской гвардии. Наполеон рекомендовал по возможности увеличить их численный состав за счет последнего призыва. Теперь он мог, не слишком оголяя Париж, привлечь из него два батальона превосходной выправки и высокого достоинства. Он приказал отправить их в армию, полагая, что войско, которому поручалось поддерживать порядок внутри страны, не должно лишаться чести послужить стране и за ее пределами.

Из-за огромного размаха войны на континенте замерли судостроительные работы, и портовые рабочие остались без дела и без хлеба. Наполеон нашел для них полезное занятие и заработок. Он составил из них пехотные батальоны для охраны их собственных портов. На них можно было рассчитывать, ибо они любили сооружения, вверенные их бдительности, и, кроме того, разделяли воинственный дух морского флота. Благодаря этой идее Наполеон