Основную долю в 1850-е годы составлял, правда, уже доход от чайной торговли — 1 649 724 рубля серебром за 1850–1859 годы. Пушной же промысел хирел и становился чуть ли не убыточным. Тем не менее подорванный промысел можно было восстановить, если бы воды Русской Америки были жёстко закрыты для хищнического иностранного промысла и браконьерства.

В 1859 году были усилены батареи и укрепления Ново-Архангельска, капитально реконструирован соседний Озерский редут, отремонтирована магнитная обсерватория. Компания располагала богатыми угольными запасами, строительным лесом, заготавливала и поставляла на рынок лёд и рыбу и, естественно, вела традиционные (но, увы, не традиционно доходные) для неё промыслы.

Были в Русской Америке и «превосходные» (оценка Врангеля) морские порты. Компанейский флот в 1860 году насчитывал 13 морских судов, и десять из них были построены в Северной Америке, но не все — в Соединённых Штатах! «Камчатку» (постройки 1853 года) и «Цесаревич» РАК получила из Гамбурга, бриг «Шелихов» — из Любека. В США Компания заказала семь судов: корабли «Николай I» (1853), «Царица» (1854), барки «Князь Меншиков» (1845) и «Нахимов», бриг «Великий князь Константин» (1840) и пароходы «Александр II» (1856) и «Великий князь Константин» (1856).

А вот три остальные были тоже американской, но — русской постройки! Шхуна «Тунгус» (1848) и пароходы «Николай I» и «Баранов» спустила на воду Ново-Архангельская верфь. В 1859 году там был заложен корпус нового парохода. Факт, в особых комментариях не нуждающийся.

Но так ли всё было и устойчиво? Ведь и открыто, и полуанонимно или анонимно Компанию обвиняли во всех если не смертных, то в серьёзных грехах, начиная с обременительности РАК для государства и заканчивая жестоким отношением РАК к аборигенам.

И для проверки положения дел в мае 1860 года в Русскую Америку были направлены два государственных ревизора с широкими полномочиями. От министерства финансов был назначен действительный статский советник Сергей Александрович Костливцев, а от Морского министерства — капитан-лейтенант Павел Николаевич Головин.

Головин много плавал на военных кораблях, ходил из Архангельска в Крым, а также имел немалый опыт инспекторских проверок, обревизовав Каспийскую флотилию и Ревельский порт. Опытным и честным администратором был и Сергей Александрович Костливцев.

ОБЫЧНО ревизоры бывают двух типов: или податливые и продажные, или неприступные и неподкупные. Павел Николаевич Головин был явно из не такого уж большого числа вторых, и, надо полагать, поэтому его имя почти затерялось на страницах писаной истории — полные имя и отчество Головина отыскать не так просто, даже используя ресурсы Сети.

«Штатский» генерал Сергей Александрович Костливцев оказался впоследствии тоже не избалован исторической известностью, и тоже — в силу своей достойной позиции в оценке дел в Русской Америке. Общий вывод, сделанный Костливцевым по результатам ревизии, укладывался в одну фразу: «Потребность России в Аляске несомненна». Выводы Головина были аналогичны, если не более категоричны.

Осенью 1861 года оба ревизора вернулись в Петербург. И если бы в царской России прислушивались к честному голосу, а не к не пойми чему и кому, то вопрос в принципе можно было бы считать прояснённым раз и навсегда. Костливцева и Головина посылали для того, чтобы они Русскую Америку закрыли. И надо было иметь душу ответственную и патриотичную, чтобы вместо этого представить «царям» нечто совсем иное. А как раз это ревизоры и сделали…

О разумности и даже допустимости отказа от российских владений в Америке в отчётах С.А. Костливцева и П.Н. Головина речи не шло вообще. При этом Костливцев — как финансист — смотрел на экономическую сторону дела и отмечал, что если лишать РАК особых прав, то надо сложить с Компании и несвойственные чистой коммерции обязанности, в результате чего «Правительство должно будет принять управление и содержание русских американских колоний на собственные свои издержки и ответственность…».

Никаких особых «насилий» в колониях ревизоры не нашли. Напротив, тот же Костливцев отмечал, что колониальная политика РАК становилась всё лояльнее к аборигенам по мере общего смягчения нравов и ситуации.

Однако для нас, пожалуй, интереснее отчёт Головина… Встретившись с российским посланником Стеклем, он с Костливцевым наслушался от него разного, но в конце посланник признался, что «о настоящем состоянии колоний» имеет «самые поверхностные понятия (?! — С.К.) и желал бы получить все необходимые сведения о производительности страны, её средствах, богатствах и проч., чтобы потом на основании всех этих данных можно было определить сумму, за которую можно уступить колонии без убытка»…

Стекль, конечно, валял здесь ваньку, потому что с оценками «суммы» Врангелем был знаком. Другое дело, что его вашингтонским приятелям нужна была точная текущая информация… Что ж, они её и получили — не информировать о своей работе официального представителя России ревизоры не могли!

Но каков был в Вашингтоне у России посланник, направленный туда тем якобы «великим» Горчаковым, которого подают как уж такого радетеля за внешнеполитические интересы России, что дальше уж и некуда! Ничего, по сути, не зная о Русской Америке, о её возможностях, ресурсах, развитии и т. д., Стекль смотрел на отказ России от её американской национальной территории как на дело, заранее решённое. Вопрос-де лишь в том — каким может быть запрос цены?

Всего лишь!

Павел же Николаевич Головин — как опытный военный моряк, и уже поэтому — естественный геополитик, в своём отчёте от 20 октября 1861 года рассуждал так (жирный курсив мой):

«Разрыв между северными и южными штатами надолго, если не навсегда, остановил выполнение этого предположения (о продаже. — С.К.).

Сожалеть ли об этом?

Общественное мнение России до сих пор негодует за уступку нашей бывшей фактории в Калифорнии, особенно с тех пор, как рядом с селением Росс открылись золотые прииски. А при преобразованиях, которые предполагаются для наших колоний, легко может случиться, что люди предприимчивые, принявшись за дело толково и с энергией, откроют и в колониях наших богатства, о существовании которых теперь и не подозревают (тут русский моряк попал в точку — с конца XIX века на Юконе начался бурный рост золотопромышленности. — С.К.). Что же касается до упрочения дружественных отношений России с Соединёнными Штатами, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это для них выгодно; жертвовать же своими интересами для простых убеждений американцы никогда не будут».

Отчёт лёг на стол генерал-адмиралу Константину Романову, и хотя извлечения из него были опубликованы в «Морском сборнике», эта часть из публикации была исключена. При этом отчёт капитан-лейтенанта П.Н. Головина стал, по сути, единственным, кроме отчёта С.А. Костливцева, официальным документом, обосновывающим необходимость не продажи, а укрепления Русской Америки. Везло России на толковых капитан-лейтенантов! Жаль вот только, что этим капитан-лейтенантам не везло с генерал-адмиралами.