«Как будто она меня любит, — подумал Иоанн, — как будто она счастлива здесь; но долго ли продержится улыбка на этом лице, поцелует ли она меня ещё когда-нибудь так, как сейчас, возбудившись от того, что стала женой генсека ООН, и новые впечатления разгонят её скуку… хотя бы на некоторое время…»

Все в комнате аплодировали им. Иоанн поблагодарил всех и хотел отправиться вниз, где его сотрудники, скорее всего, уже получили официальное извещение из здания напротив, и журналисты шли в бой, как византийские катафрактарии на арабские полчища, и воинам срочно требовался предводитель… Лора взяла его за руку, сжала ладонь и пошла вместе с ним.

Следующим вечером, когда состоялась инаугурация в старой штаб-квартире ООН и Иоанн ехал по нью-йоркским пробкам в Ньюарк, где в новом комплексе уже собирались гости, Лора сидела в лимузине рядом с ним и так же крепко держала его ладонь.

Новый комплекс штаб-квартиры спроектировал один из учеников знаменитой Захи Хадид: внутри охраняемой территории — квадратное здание Генеральной Ассамблеи с четырьмя башнями. Одинаковые западная и восточная, застеклённая южная «Ракушка» и северная… идеальный небоскрёб, «Игла», на солнце отливавшая строгим серебром, а в пасмурные дни сама светящаяся, разгоняя тьму вокруг себя. Архитектор отдал дань и классике: снизу вдоль стен здание держали атланты, а входной портал парадной лестницы обрамляли колонны, у которых сгрудились камеры, репортёры и гости, вежливо оттеснённые охраной.

Иоанн и его жена вышли из лимузина, всё ещё держась за руки. Лора не отпускала его всю дорогу до большого зала, и потом, уже во время тостов и бесед, шептала на ухо, как школьница: «Давай убежим? Хотя бы на пару минут, а, тут же есть свободный кабинет где-нибудь?..» Утром они долго не могли встать: этой ночью их брак словно пережил второе рождение.

Окружающие тоже это заметили; ближе к концу вечера пресс-секретарь представила Иоанну резюме по мониторингу Сети: во многих статьях и записях в блогах отмечалось «необычное оживление», которое «царило между новым генсеком и его супругой»; другие писали, что «Иоанн вступает в должность, пользуясь полной поддержкой семьи», а дочери, прилетевшие накануне утром и принимавшие поздравления вместе с родителями (старшей — двадцать один, младшей — восемнадцать), лишь подтверждали, что все слухи о семейных неурядицах — просто злая сплетня.

Иоанн знал, что это не так, размышляя, надолго ли хватит Лоры на этот раз. Вторым человеком в зале, который знал, что в действительности стояло за «злой сплетней», была Элизабет Арлетт. Она с улыбкой подошла к ним и принялась непринуждённо болтать с Лорой — её волосы, скромного тёмно-коричневого цвета, ничем не напоминали те, в которые Иоанн погружал своё лицо.

Здесь же к Иоанну подошёл улыбающийся индус из «Облика Грядущего» и пожал ему руку, поздравляя и желая успеха. Иоанн улыбался ему в ответ, а про себя повторил сказанные в Мюнхене слова: «Не мешайте нам, занимайтесь своими повседневными проблемами, только не мешайте нам».

«Я помешаю тебе, — думал Иоанн, и индус понимал его мысли, — не думай, что ты — нечто особенное. Я столько лет согласовывал свои действия, столько лет подчинялся приказам, как военный, столько лет был вынужден предавать свои идеи, шёл на компромиссы, сдерживал себя, терял время… Это закончилось. Теперь я буду устанавливать правила, теперь я покажу, куда мир должен идти, издам свои законы, и никто не помешает мне сделать этот мир таким, каким он должен быть. Это я остановил “Исламское возрождение”, это я придумал Комитет по контролю и провёл реформу ООН, это я, в конце концов, летал в двадцать пятом году в Пекин, и это мне обязан народ процветающего ныне Таиланда. В будущие четыре года мне будут повиноваться и “новые”, и “старые” люди, потому что это право я заслужил всей своей жизнью, я к этому стремился, и мной бы гордился отец».

Ближе к ночи, когда поздравительные звонки государственных лидеров поутихли, а среди гостей появились и новый президент Соединённых Штатов, и старый добрый Билл Дэвос, и даже прислал поздравление недавно переживший инсульт Фань Куань из Гонконга, Иоанн извинился перед гостями и поднялся на двадцать седьмой этаж «Иглы». Здесь располагался офис генсека: несколько переговорных, три приёмных, два зала совещаний, две комнаты отдыха и рабочий кабинет (небольшой, но с полукруглым обзорным окном, выходящим не на реку, как раньше, а на город: усыпан огнями Джерси-Сити, мигают огоньками корабли в Аппер-Бэй, сияет Манхэттен).

Иоанн долго стоял у этого окна, а потом сел в кресло — слишком мягкое, опустил руки на стол — слишком высоко. Некоторое время он возился с настройками кресла и, приведя его в идеальное положение, синхронизировал свой коммуникатор с компьютерами офиса. В отличие от людей, электронный офис работал круглосуточно, и Иоанн немедленно получил доступ к самой объективной системе подачи информации в мире. С пометкой «СЕКРЕТНО. ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОГО ОПОВЕЩЕНИЯ» его ждали две новости.

Первая касалась АПФ — они опять атаковали китайскую военную базу в Кот-д’Ивуаре. КНР послала в ООН оповещение о том, что планируется масштабная антитеррористическая операция, и просила оказать дипломатическую поддержку и содействие со стороны Комитета.

Вторая новость шла непосредственно от Комитета: его председатель информировал генсека, что новое правительство, пришедшее к власти в Боливии, отличается радикальным уклоном и спонсирует ряд террористических организаций — в частности, планировавших атаки на сотрудников ООН в Чили и Перу. Председатель Комитета просил санкционировать отстранение подозреваемых от управления страной и передачу дела в Международный уголовный суд.

Иоанн, прослушав оба сообщения, сделал глубокий вдох и на несколько секунд закрыл глаза.

«Больше никаких кривляний, никаких справок по загрязнению воздуха Уругваем, никаких дебатов с послом Бутана об изменении климата, никаких сюсюканий с оппозиционерами в Танзании и претензий президента Киргизии о ходе саммита, никакого ожидания в приёмной у премьера Евросоюза… Никаких отчётов, никаких оправданий — только перед Объединёнными нациями… То, чего я хотел. То, чего я добился. Ну что же, Иоанн Касидроу, посмотрим, на что вы способны? Сделаем так, чтобы ваша автобиография стала вашим лучшим романом?»

Иоанн нажал кнопку на коммуникаторе и сказал:

— Попросите, пожалуйста, господина президента зайти ко мне. — И на озвученный вопрос добавил:

— Президента Соединённых Штатов, разумеется. У меня есть к нему вопросы.

Иоанн позвонил Элизабет спустя год после инаугурации. Она была в Сингапуре — «Голд Корпорейшн» перенесла сюда свой головной офис из Бостона ещё девять лет назад, и Элизабет, получив должность вице-президента, переехала сюда жить. Ей нравился этот город — уверенный, стройный, с высокими шпилями небоскрёбов, город, где жизнь текла и в воздухе, и на земле, и под землёй, настоящий город будущего. По работе она постоянно находилась в разъездах — так, всего пару дней назад вернулась из Коста-Рики — и решила хоть неделю отдохнуть дома. Тело повиновалось ей безукоризненно, но НБп давало доступ к контролю за расходом горючего, а не к дополнительным цистернам. Физические возможности её тела не превышали возможностей обычных людей, и «новым людям» так же, как и остальным, требовался отдых.