Хорошо. Думаю, я просто нетерпелива. Прошло почти два с половиной месяца с церемонии посвящения, понимаешь? Дай девушке передышку.

Рэй усмехнулся.

– Оно того стоит, обещаю. После сегодняшнего дня ты не пожалеешь, что тусишь с нами.

«Надеюсь», – поправил он сам себя, снова видя спину Арии. Если быть честным с самим собой, он не знал, чего ожидать от момента, когда он наконец поделится с ней секретом Шидо. Вив была взрывной, а Ловец, как ни странно, отнесся к этому довольно спокойно.

Но Ария была другой. Ария была пользователем выше калибром. Он думал, что знает ее, думал, что может доверять, что их отношения не изменятся после сегодняшнего дня, но… он не был уверен в этом.

– Я никогда не жалела о том, что проводила время с вами. Ни разу.

Рэй моргнул, отрешившись от своих страхов, и понял, что Ария пристально смотрит на него.

– Это то, чего ты боишься? – тихо спросила она, слегка нахмурившись. – Что я разочаруюсь? Что я уйду? Какими бы ни были твои секреты, Рэй, мне бы хотелось думать, что ты веришь в меня хоть немного больше…

Рэй еще мгновение внимательно изучал ее лицо.

– Я не боюсь, что ты будешь разочарована, – наконец ответил он. – Я… Честно говоря, я не знаю, чего боюсь. Но мне нравится проводить с тобой время. Вив и Ловцу – тоже. Я думаю… Я не знаю… – Он досадливо хмыкнул оттого, что не мог подобрать слов. – Я боюсь дать тебе повод думать обо мне как-то иначе. Думать, что я не такой, какой я есть.

К его удивлению, Ария подняла голову и снова улыбнулась.

– Ты имеешь в виду, как мог бы себя чувствовать тот, кто признался, что его приняли в престижную школу не по его собственным заслугам, а по прихоти семьи?

Рэй уставился на нее, осмысливая слова. Они обрушились на него как удар молота, и он почти посмеялся над собой за то, что не заметил этого. Он боялся, что после сегодняшнего дня Ария увидит в нем другого человека, тогда как она наверняка испытывала те же страхи…

Рэй хихикнул.

– Да… наверное, да.

– Уорд! Лоран! Время вышло!

Рэй вытянулся и сел, пока Ария оглядывала его. Беккер непринужденно стояла на краю поля, выжидающе глядя на них обоих.

– Похоже, на этом тренировки на тюремном поле закончились, – пробурчал Рэй, поднимаясь на ноги и отзывая Шидо. Как только устройство вернулось в браслеты, он протянул Арии руку, и она пожала ее, когда Ипполита тоже втянулась в свои красно-золотые с зеленым браслеты.

Ария встала, опираясь на его руку. Она все еще возвышалась над ним на добрый десяток сантиметров. И на этот раз именно она крепко сжимала его пальцы.

– Я никуда не денусь, – прошептала она, пристально встречая его взгляд, и Рэй почувствовал, как потеплело его лицо. – Обещаю.

Затем она наконец отпустила его и, обойдя, направилась к главным дверям зала.

– Увидимся после тренировки команд.

* * *

Как это обычно бывает, время до конца дня тянулось безумно долго. Рэй затолкал в себя немного еды, практически не чувствуя ее вкуса. В камере он принял душ и большую часть утра провел, борясь с собой и тщетно пытаясь вникнуть в матчи О'Рурка, не в силах сосредоточиться и извлечь из них что-нибудь полезное.

Утренние лекции 1а милосердно помогли немного отвлечься благодаря заданиям, которые Вив выдала ему незадолго до полудня. Однако и эта работа заняла меньше часа после пары кусков еды, которые мог выдержать его желудок. В итоге Рэю оставалось только снова тупо залипать в СМИ. В сером однообразии безмолвной камеры последние полдня прошли с почти тошнотворной медлительностью. Несмотря на заверения Арии, большую часть времени он старался не зацикливаться на своем страхе и нарастающем ожидании и трепете.

Вот почему, когда пробило шесть вечера, Рэй уже был одет в форму. Его планшет и боевой костюм были упакованы в сумку, которую он повесил через одно плечо.

Стеклянная стена камеры наконец стала прозрачной. На этот раз его ждал Джетсон. Улыбаясь (если Рэю не показалось) он приказал открыть дверь. Со звуком высвобождающегося вакуума она опустилась, и прапорщик обратился к нему:

– Курсант Уорд, ваше время в изоляции закончилось. Я здесь, чтобы вывести вас отсюда. Вы должны как можно скорее вернуться к своему обычному учебному распорядку, и любые пропуски занятий, опоздания или невыполненные задания, зафиксированные с этого момента и не обусловленные дисциплинарными мерами, будут занесены в ваш профиль. – Странно, но Джетсон таки улыбнулся ему. – В общем, вы свободны, и все это знают. Так что с этого момента не пытайтесь выкрутиться, утверждая, что вас держат под стражей.

– О. Э… Да, сэр, – ответил Рэй, немного удивленный таким изменением тона, учитывая обычную формальность сержанта.

Джетсон не пропустил его замешательства.

– Вы больше не подвергаетесь дисциплинарному взысканию, курсант. Стоять тут утомительно, а поскольку вы отбыли свой срок, я не собираюсь тратить на это силы. – Он мотнул головой, указывая на коридор справа от себя. – Пойдемте. Я провожу вас в вестибюль центра.

Он подождал, пока Рэй перешагнет порог своей камеры, и они направились к лестнице вдоль южной стороны здания. Рэй молча спустился вслед за офицером на первый этаж, а затем вышел из центра безопасности в красивое фойе с полированным каменным полом. Девушка-офицер, которую он не знал, работала за стойкой. Она вопросительно посмотрела на Джетсона, который вел Рэя по мраморному полу к передним дверям.

– Курсант Уорд срок отбыл, – отчитался тот через плечо. Женщина молча кивнула и что-то пометила на широком планшете, лежащем на подъемном столе у ее локтя. Потом они подошли ко входу, и тяжелая сталь бесшумно отъехала при их приближении. Джетсон жестом велел Рэю идти дальше.

– Постарайтесь держаться подальше от неприятностей, курсант. Хотите верьте, хотите нет, но мы не любим рецидивистов.

Настала очередь Рэя ухмыльнуться. Он шустро и коротко отдал честь.

– Да, сэр. Сделаю все, что в моих силах, сэр.

А затем, повернувшись, вышел в тепло позднего вечера, на каменную тропу, ведущую к широкой дороге кампуса прямо у здания, слыша, как за спиной закрываются двери.

Как ни странно, солнце было первым, на что Рэй обратил внимание. Просто почувствовал, как оно играет на его щеках. Он поморщился и улыбнулся, отметив, что, скорее всего, ловит последние лучи, прежде чем тени возвышающихся небоскребов Касталона настигнут институт с запада.

Странно было так радоваться чему-то столь незначительному, но хотя Рэй и пробыл в заточении всего два дня, за эти сорок восемь часов в камере не было ни ветерка.