Марио не противился, однако тело его оставалось напряженным. Томми, ощущая этот пассивный отпор, на секунду почувствовал отголосок страха. Что если он все испортил? Но то был лишь прежний жуткий самоконтроль… Потом Марио судорожно выдохнул.

— Я гадал… кто из нас… не выдержит первым. Я все тот же ублюдок, да, малыш?

— Мне сказать, кто я? — пробормотал Томми.

— Нет. Одного раза было достаточно, — Марио буквально вцепился в него. — Боже мой, я думал…

— Забудь. Молчи. Все позади.

Но пять лет так легко не забываются, и позже, глядя, как Марио уходит от него в страну снов, Томми задавался вопросом, смогут ли они снова найти дорогу друг к другу, или же они навсегда утратили нечто редкостное и драгоценное — то, что не умели ценить, пока не потеряли.

ГЛАВА 4

Проснувшись, Томми с минуту был дезориентирован. Он только понимал, что рядом лежит Марио. Потом он оглядел потрепанную комнату в лучах утреннего солнца, все вспомнил и ощутил такой прилив счастья, что даже испугался. Марио открыл глаза и улыбнулся ему.

— Надо же, не приснилось. Привет, Везунчик.

Он рассмеялся.

— Что смешного? — спросил Томми.

— Ты. Такой взрослый.

Марио несмело обнял его. В ярком свете обоим было неловко.

— Скучал по мне?

Томми дотронулся до его щеки, заметив, что несколько морщинок у рта за ночь пропали без следа.

— Конечно. Давай вставай и иди проверять аппарат.

— Здесь не Передовая Школа Полетов, малыш. Мы с Полем перед представлением обходим вокруг аппарата. Вот и вся проверка.

— И никаких репетиций?

— А что, похоже, будто мы репетируем? — скривился Марио. — Поль и Инна считают, что достаточно потренировались в начале сезона.

— И тебя это устраивает?

— У меня нет выбора. Это не мой номер, и не я тут главный, — Марио набросил халат и зевнул. — Полтора месяца назад из шоу ушел униформист, с тех пор мы с Полем устанавливаем все сами. Слушай, есть идея… Что если попросить

Бландинга взять тебя униформистом? Папаша Тони два года заставлял тебя работать с Баком. Я бы и сам лучше этим занимался, чем тем, что делал до его ухода. Здесь всем приходится нянчиться с этими проклятыми лошадьми. Платят мало, зато… ну, мы можем урывать минутку на тренировки. Если ты, конечно, не рвешься обратно на Побережье.

Томми пожал плечами.

— Почему бы и нет. Я же предупреждал, что отныне буду за тобой присматривать. Вот и начну прямо сейчас.

Марио, возившийся с кофейником, сказал, не поворачиваясь:

— Не бей по больному, Везунчик. Я знаю, что прокололся. Думал, что завязал с мыслями о прошлом и будущем. А теперь мне за себя стыдно. Возможно, это хороший знак.

Боб Бландинг оказался маленьким улыбчивым толстяком, который с готовностью признался, что ничего не смыслит в цирковых номерах. Большую часть жизни он управлял родео и только в этом году — по причине нехватки верховых номеров — нанял акробатов и воздушных гимнастов и назвал шоу цирком.

— Ты хочешь, чтобы я взял твоего брата униформистом? А он нам нужен? Мне казалось, вы с Реддиком справляетесь.

Марио сделал глубокий вдох, и Томми решил, что он сейчас взорвется, но тот лишь высунулся в двери и крикнул:

— Позовите Поля Реддика!

Вскоре приземистый ловитор, одетый в хаки, оказался с ними.

— Скажи боссу, что нам надо взять моего брата униформистом, — попросил Марио. — Я ругаюсь, когда злюсь, а Бландинг не говорит по-итальянски.

Поль Реддик ухмыльнулся.

— Боб, ты же обещал, что нам и недели не придется возиться с оборудованием. А теперь Мэтт нашел тебе человека, а ты удила закусил?

— Ладно, ладно, — Бландинг повернулся к Томми. — Что еще ты можешь? Умеешь ездить верхом? У меня как раз не хватает человека для номера.

Томми признался, что ездить не умеет.

— Но я вырос в цирке. Акробатика, воздушные канаты, трапеция, полеты…

Бландинг прищурился.

— Почему тебе нужна именно эта работа? По-моему, ты способен на большее.

Томми посмотрел ему в глаза, понимая, что в данном случае ложь будет куда надежнее правды.

— Я только что вернулся из армии и не видел брата пять лет.

— Ясно. Прошлому человеку я платил тридцать, тебе буду давать двадцать пять, пока не увижу, чего ты стоишь. И покажи увольнительную. Чтоб никаких самоволок.

Томми сходил в трейлер Марио за бумагами и протянул Бландингу документ об увольнении с хорошей аттестацией. Тот впился в него взглядом.

— Зейн? Я думал, ты его брат.

— Сводный, — вставил Марио. — Но мы все время об этом забываем. Мы познакомились, когда ему было лет тринадцать.

— Ладно. Сержант, да? Чем занимался?

— Группа физической подготовки.

— Правда? Я тоже там был некоторое время. Получил Пурпурное сердце на острове Лейте, — он сунул Томми контракт. — Ты нанят. На стоянке не пить, не жульничать, не обманывать. У нас приличное шоу.

Обслуживать все аппараты оказалось довольно утомительно. Вскоре они с Марио снова начали тренироваться по прежнему графику — до начала дневной работы. И — по крайней мере, для Томми — это было порядком рано.

Первые две недели Томми казалось, что он вернулся домой — с тем только отличием, что они были здесь одни, без родственников, и никто им не мешал. Как-то, устанавливая аппарат в городке на севере Техаса, Томми подумал, что происходящее очень напоминает его старую ожившую мечту: он и Марио путешествуют с каким-то шоу, где можно быть вместе столько, сколько угодно.

Томми не поднимался на аппарат пять лет,