Сначала кроме них на перекрёстке и площади больше никого не было, но вскоре с востока и с запада врассыпную начали появляться вражеские лучники, пуская стрелы в людей Осберна, которые, впрочем, отвечали им тем же. Лучники Порты, не отваживаясь выходить на площадь, сбивались в кучки по всем углам. Рыжий Воин подумал: «Пора положить конец этой глупости». Он приказал своим воинам прекратить стрельбу, и всадники поскакали на врага, разя направо и налево копьём и мечом. Лучники сразу же бросились бежать что было духу, но всадники оказались быстрее, и прежде, чем противник успел скрыться в узких переулках, они уже ворвались в его ряды и многих убили. Всё это заняло не больше десяти минут. Но вскоре после поражения вражеских лучников до воинов Осберна донёсся с юга громкий звук рогов, за ним последовал стук многих копыт, и вот уже большой отряд всадников в прекрасном вооружении появился на южной дороге. Люди Рыжего Воина рвались в бой, но тот запретил им нападать на врага, приказав дожидаться, пока все всадники не окажутся на площади, а вот лучники гильдий стреляли по врагу всё это время, хотя времени прошло не так уж и много. Неприятель находился настолько близко, что, несмотря на доспехи, нёс потери: падали как люди, так и кони. И всё же всадники не атаковали, пока не запрудили всю площадь: их оказалось намного больше, чем можно было полагать вначале, и они так тесно были прижаты друг к другу, что с трудом держали своё оружие. Тогда Рыжий Воин и его люди, прокричав свой клич: «Рыжий Воин из Лонгшоу!», бросились вперёд. Они рубили и кололи, и стоявшие во фланге неприятельские всадники, дрогнув, попытались развернуться, но не тут-то было. Они не могли покинуть место сражения, как не могли уже и атаковать. Стоявшие в задних рядах, а всадников у неприятеля было немало, стремились протиснуться вперёд, но у них ничего не получалось, ибо передние ряды, пытаясь отступить, мешали им. Теперь уже и городские ополченцы отложили луки и бросились в бой, вооружившись короткими мечами и топорами. Они рубили направо и налево, убивая и не щадя никого, и казалось уже, что единственным исходом битвы будет гибель всех врагов до последнего.

Нетрудно догадаться, что Осберн бился впереди прочих, и площадь вокруг него пустовала. Жёлтые волосы юноши выбились из-под шлема, изорванный длинный красный плащ развевался на ветру, в руке капитан держал обнажённый и окровавленный Широкий Косарь, но лицо его не было свирепым, скорее, суровым, ибо он надеялся на скорое окончание битвы. И вот он в очередной раз занёс меч – пред ним стоял высокий воин в позолоченном доспехе и ярко-жёлтом шёлковом сюрко. Доспех воина почти не пострадал в бою, а меч совсем не затупился. Вид его был грозен, но от убийств и давки, из которой не было спасения, ему в душу прокрался ужас. А потому, увидев занесённый над ним Широкий Косарь, он закричал:

– О, Рыжий Воин, Рыжий Воин! О ты, искатель, оставь мне жизнь, и я расскажу тебе то, за что ты отдал бы много жизней!

Осберн удержал свой меч, позволив ему повиснуть на шнурке, и протянул руку позолоченному воину. Но тут же руку его отбросили в сторону, ибо сражение опьянило тогда многих, и низенький темноволосый длиннорукий ополченец из ткаческой гильдии, вооружённый всего лишь тяжёлым коротким мечом, прыгнул на коня позолоченного воина и нанёс косой удар по лицу и шее врага, свалившись вместе с ним на землю, а потом бил его до тех пор, пока тот не стал не более чем мертвецом. Ополченец поднялся и, пробираясь между конями, продолжил свою работу. Осберн, увидев, что всё кончено, громко застонал, но никто не обратил на этот стон никакого внимания, ибо он слился со стонами раненых. Тогда юноша вновь поднял Широкий Косарь и пронзительно прокричал:

– Рыжий Воин! Рыжий Воин за Лонгшоу и гильдии! Вперёд! На врага!

И крик этот уже услышали все: как свои, так и враги. Противник перестал напирать: многие из вражеских всадников бежали, не нанеся ни единого удара, место освободилось, и передним рядам теперь было куда отступать, но покинуть поле боя тогда удалось немногим, ибо и преследователи почувствовали себя свободнее. Вскоре из врагов на площади остались только убитые и тяжело раненные. Тогда по всем улицам, расходившимся от перекрёстка, началась погоня. Преследователи, а особенно горожане, считавшие, что им следует за многое отплатить людям короля и Порты, не щадили врагов.

Осберн со своими воинами остался на перекрёстке. По его совету горожане выкопали там рвы и соорудили стены, чтобы укрепиться на том месте. И в течение трёх следующих дней люди короля не дерзали напасть на них там, но лишь временами пускали издалека стрелы, почти никому не причинявшие вреда.

На следующий день после этого сражения на помощь горожанам прибыл сэр Годрик со своим войском: под всеобщее ликование он въехал в Северные ворота. А ещё через день объединённые войска вышли из своих укреплений и атаковали противника. Три дня длилось сражение, но проходило оно без Рыжего Воина.

– Ибо, – сказал сэр Годрик, – ты уже одержал победу, и теперь нам осталось полдела, ведь это как сравнить мебель, срубленную лесорубом и мастером-столяром. А потому я приказываю тебе отдохнуть.

Осберн, рассмеявшись, вернулся в северную часть города, а сэр Годрик со своим войском начал неспешно зачищать кварталы на этой стороне реки. Работу свою они закончили за четыре дня: воины Порты и короля оказались не столь упорными и выносливыми в бою, какими их ожидали увидеть.

Осберн делал всё, что мог, чтобы сохранить порядок и воодушевить своих людей. Они превратили укрепления в настоящие твердыни и убедились в том, что место пред ними в любой момент готово для сражения.

Рано утром, на третий из этих четырёх дней, к Осберну прибыл гонец, рассказавший, что противник довольно беззаботно обороняет Восточные ворота, тогда как сэр Годрик в последних сражениях уже потерял многих своих воинов. Осберн сразу принялся за дело: он взял три сотни крепких мужей и вскоре после восхода переулками подобрался к тем самым воротам со стороны города. Без лишнего шума его отряд вышел из ворот через приоткрытую дверцу, напал на немногочисленную охрану и, загнав её обратно в город, в сумятице ворвался следом. Кратко говоря, вскоре Осберн, не потеряв почти никого из своих людей, полностью овладел воротами, разбив все силы врага, что были внутри стен, и ослабил вражеское войско почти на три сотни убитыми и пленными. Можно представить, какими славными показались эти вести сэру Годрику, который к тому времени многими трудами и с немалыми потерями полностью очистил восточную половину города.

Теперь, когда уже столько было сделано, оставалось ещё завоевать западный берег потока, сердце владений короля и Порты. Ведь там находились королевский дворец и городская ратуша, и оба эти сооружения вполне могли выдержать осаду, а кроме того в руках противника находились все гавани с кораблями, ибо там же были и пристани, причалы и склады, так что и море, и река были под его полным контролем. Поток пересекали два моста из скреплённых друг с другом барок: один близ гавани, а другой выше по течению. Ни сам король, ни кто-либо из его людей и не подумали сносить их, ибо оба моста охранялись большими крепостями с обоих берегов.