* * *

Кухня скромной квартиры Константина. Людмила Николаевна с философским видом пьет чай, спокойно воспринимая нависшего над ней мужа, – она привыкшая.

– Что ты их защищаешь? – горячится Захар Иванович. – Они же все… этсама… бандиты!

Людмила Николаевна отпивает чай и спокойно макает в него сухарь, откусывает намокшую часть, с удовольствием жует. Захара Ивановича это бесит еще больше.

– Нет, ну посмотри на нее! У тебя отец с этими бендеровцами воевал, а ты?!

Последнюю фразу слышит входящий Константин, он устал, но доволен – позади насыщенный рабочий день.

– Бандеровцами, – автоматически поправляет он, подходя к маме и чмокая ее в макушку.

– Еще один! – обижается Захар Иванович. – Собрались тут!

Константин тоже спокойно воспринимает возмущение отца, он хладнокровно достает из холодильника тарелку с несколькими кусками курицы, ставит в микроволновку.

– А что случилось-то? – спрашивает он, включая нагрев.

– Да ее эти… этсама… хохлы, – Захар Иванович тычет в сторону жены, – решили русский язык запретить!

– Погоди, – удивляется Константин, – так в Украине давно уже один государственный, украинский…

– А теперь за русский вообще сажать будут! – горячится отец. – А может, и, этсама, стрелять!

Микроволновка звякает, Константин достает из нее тарелку, садится есть.

– Понятно, – резюмирует он, – ходил к соседям, смотрел телевизор.

– А что? – теперь Захар Иванович нависает уже над сыном. – Я должен тут без новостей тухнуть?! Да, сходил, посмотрел! Это же ужас! Опять Майдан! Да еще о языке что-то принять собираются!

– Захарушка, – ласково говорит Людмила Николаевна, поглядывая на мужа, – давай я тебе чабреца заварю.

– Да идите вы… – Захар Иванович безнадежно машет рукой и выходит.

Людмила Николаевна поднимается из-за стола, достает из буфета тонометр, идет к выходу, приговаривая:

– Опять завелся на пустом месте…

На выходе она останавливается и виновато говорит сыну:

– Костя, я понимаю, кризис, зарплата маленькая… но уж на телевизор можно было отложить? Неудобно каждый раз к соседям бегать.

Константин улыбается:

– Бег укрепляет здоровье!

– Может, тебе денег одолжить? – не принимает шутки мать. – Я в одиннадцатом году успела всё в доллары перевести…

– Спасибо, мама, – улыбается Константин, – буду иметь в виду.

Людмила выходит, Константин перестает улыбаться. Он механически ест, думая о чем-то своем.

* * *

Ночь, спальня Константина и Нины. Константин лежит с открытыми глазами. Входит Нина, тихонько проскальзывает к нему под одеяло. Прижимается, целует в шею. Константин мимолетно улыбается, рассеянно целует жену в лоб. Нина трется об него, как кошка. Константин не реагирует.

– Кость, – тихонько шепчет Нина, – я соскучилась!

– Я тоже, – отвечает муж, но в голосе его звучит только задумчивость.

– Костя…

Нина продолжает целовать мужа, куда дотягивается: в шею, в щеку, в нос, ласкает его рукой под одеялом. Константин приходит в себя, ласково извлекает руку жены из-под одеяла.

– Вот родители завтра уедут…

Нина покорно вздыхает и прекращает приставания. Константин, прищурившись, смотрит в потолок.

– У тебя что-то случилось, – утвердительно говорит Нина. – Я твои мысли слышу.

Константин нежно целует жену в губы и просит:

– Спи!

Нина закрывает глаза, тихонько дышит. Константин продолжает смотреть в потолок.

* * *

Миша сидит за столиком в ресторане – хорошем, но не пафосном – допивая чай. Стол уже пустой, официант уносит последние тарелки. Миша говорит по телефону, и собеседник его явно не радует.

– Подожди, что значит – арестованы?.. Но основание должно быть какое-то!.. Ладно, хрен с ним, перебрось с «Тревела»… И там? Они что, сговорились?!

Официант приносит счет и терминал для банковской карты. Миша, не глядя, отдает официанту банковскую карту, официант совершает с ней необходимые манипуляции.

– Ладно, ничего не делайте… Ничего, главное, не подписывай! Я приеду, разрулю.

Официант подсовывает под руку Мише терминал, в который вставлена карта, Миша быстро набирает пин-код. Официант смотрит на терминал, с ним явно что-то не так.

– Что там у вас еще? Какой, нахрен, ОМОН?! Дима?! Алло!

Миша раздраженно отключает телефон, смотрит на смущенного официанта.

– Что? – зло спрашивает он.

– Простите, пишет, что недостаточно средств…

Миша раздраженно забирает карту, протягивает другую. Пока официант вставляет ее и вводит сумму счета, Миша набирает один номер – недоступен. Второй – с тем же успехом.

– Эта тоже, – официант смущен. – Может быть, наличными?

Миша начинает копаться в карманах, бормоча неслышные ругательства. На столе появляется смятая сотня, затем пятидесятка, снова сотня…

– Позвольте, я заплачу! – приветливый голос принадлежит Льву Петровичу, который протягивает официанту пятитысячную. – Сдачи не нужно.

– Спасибо, конечно, но… – агрессивно начинает Миша, однако официант уже исчезает с купюрой.

Лев Петрович без церемоний усаживается напротив Миши.

– Проблемы с бизнесом? – участливо спрашивает он. – Счета заблокированы?

– А-а-а, – Миша с облегчением откидывается на стуле. – Я так понимаю, вы сейчас предложите решить проблему? И назовете сумму?

– Почти угадали, – улыбается Лев Петрович. – Только денег мне не нужно.

– А что? – Миша превращается в делового человека, который так просто не сдастся, но готов заплатить разумную сумму отступных. – Активы? Долю в бизнесе?

– И вы даже не спросите, кто я? – удивляется Лев Петрович. – Вам неинтересно, кого я представляю?

– Неинтересно, – отрезает Миша. – Судя по всему, ваших возможностей хватит, чтобы пустить меня по миру. Это все, что мне нужно знать. Итак, что вас интересует?

Теперь Лев Петрович рассматривает Мишу с откровенным интересом.

– А я все думал, как такой увалень, как ты, стал бизнесменом…

– Мы с вами на брудершафт не пили, – холодно говорит Миша.

– Нет… но на коленях я тебя качал…

Миша растерянно всматривается в человека перед собой. Он не может его вспомнить.

– На бабушку очень похож… – Лев почти любуется собеседником. – Но кое-что и от отца. Хватка. Умение вычленять главное. Быстрота реакции.