– …все по схеме! Сливы, вбросы… Там враги, мочи их… Ну как в вашей монографии…

Константин нервно сглатывает. Молодой человек замечает это, торопливо поправляется:

– Нет-нет, Лев Петрович помнит о вашей просьбе! Вашу монографию только в департаменте читают! ДСП, все дела!

– Вообще-то, – сухо отвечает Константин, – я просил ее уничтожить. Совсем.

– Да вы что?! – изумляется молодой человек. – Как можно! Это же эта… как ее… кладезь! Прям пошаговая инструкция!

– Ну так пользовались бы ей, – говорит Константин. – Я-то вам зачем?

Молодой человек мнется.

– Понимаете… в вашей монографии… там есть некоторые моменты… не вполне актуальные.

– Моя «монография», – Константин словно выплевывает слово «монография», – ужасна и отвратительна. И написана на потребу дня.

– Вот именно! – с облегчением соглашается молодой человек и тут же пугается (как бы не обидеть важного человека). – То есть… база там отличная, а вот конкретика… Теперь везде интернет и газет почти никто не читает, – радостно, с желанием польстить, – как вы и сказали!

Константин морщится, ему неприятен разговор. Собеседник видит это, торопится.

– В общем, Лев Петрович послал меня к вам… Гонорар – какой вы скажете!

Константин тяжело вздыхает и спрашивает:

– Бумага и ручка есть?

– Да, конечно!

Молодой человек роется в сумочке, выуживая ручку и сложенный вчетверо листок бумаги, на обороте которого что-то напечатано.

– Но вы же понимаете, – бормочет он при этом, – никаких договоров не будет. Все кэшем.

Он разворачивает листок, читает, что напечатано на обороте, радуется.

– Чуть не забыл! Расписка о неразглашении!

Молодой человек подсовывает Константину расписку и ручку.

– Подпишите тут и тут, – добавляет он извиняющимся тоном. – Вы же помните, какие у нас формалисты…

Константин переворачивает бумагу и пишет на чистой стороне. Молодой человек удивленно наблюдает. Константин дописывает, поднимает бумагу и подносит к лицу спутника. Пожалуй, слишком близко, потому что соседу приходится слегка отстраниться, чтобы прочитать крупные печатные буквы: «Я этим не занимаюсь».

– Константин Захарович! – парень молитвенно складывает руки на груди. – Вы не торопитесь с ответом! Любые деньги! Любые ресурсы! У вас сын, Михаил, в Москве бизнесом занимается, можем ему с тендерами помочь… А дочь… Оля, кажется? Она журналистка, только скажите – мы ее в любое информационное агентство!..

Константин в это время что-то мелко и достаточно долго дописывает снизу. Показывает спутнику. По лицу молодого человека становится понятно, что там написано нечто совершенно неприличное.

– А что я руководству скажу? – растерянно говорит он.

Константин складывает листок и всовывает его в нагрудный карман молодому человеку. Сам ложится на постель, включает светильник у изголовья и возвращается к книге. Его спутник достает бумажку, разворачивает, перечитывает. На лице отчаяние.

* * *

Прихожая недорогой и не очень новой «трешки». Раннее утро. Тихо поворачивается ключ в замке, осторожно открывается входная дверь и входит Константин с небольшой дорожной сумкой в руках. Не успевает он прикрыть дверь за собой, как распахивается дверь спальни, из нее вылетает Соня, девочка лет пяти в пижаме:

– Папа!

Соня с разбегу повисает у папы на шее, тот пытается изобразить строгость, у него не очень получается. Дочка дергает его за уши, прыгает на руках, крепко обнимает.

– Обнимашки! Обнимашки! – и тут же вцепляется в отца руками, ногами и даже щекой прижимается к папиной щеке изо всех сил.

Но колется о щетину и, отпрянув, строго говорит:

– Побрейся!

Из спальни появляется заспанная жена Константина, Нина, уютная и расслабленная после сна. В ней чувствуется небольшая примесь восточной крови – волосы цвета вороньего крыла, слегка раскосые глаза, немного выдающиеся скулы. Она заметно моложе мужа.

– Как съездил? – Нина дежурно чмокает Константина в щеку, причем Соня ревниво разворачивает папину голову так, чтобы помешать поцелую.

Это не получается, и тогда Соня вжимается в папу покрепче и так затихает.

Константин отвечает:

– Нормально. Мишка новую тему замутил. Уличные фестивали.

– Это выгодно? – удивляется Нина.

– Это прикольно. И потом, ты же знаешь – у него нюх. Сонька, слезай, дай раздеться.

Соня неохотно слезает с папиных рук. Константин начинает снимать туфли – спокойно и методично.

– Кстати, о деньгах, – извиняющимся голосом говорит Нина. – Опять ошибка двигателя. На сервисе говорят – надо перебирать движок.

– Дорого? – хмурится муж.

– Может, поменяем уже? – Нина осторожно гладит мужа по плечу.

– Вот допишу учебник, – бодро отвечает Константин, – потребую аванс, и сразу купим…

Он выкладывает из кармана пальто телефон, натыкается на визитку, которую ему оставил попутчик в поезде, колеблется, глядя на нее. Нина улыбается, она не очень верит в оптимизм мужа.

– А у сына твоего нельзя одолжить? Он все-таки бизнесмен…

– Хватит того, что он мне билеты в эсвэ покупает!

Нина понимает, что настаивать не стоит. По крайней мере сейчас.

– Твои сегодня приедут, помнишь? – говорит она, принимая пальто от мужа.

Константин кивает.

– Помню… А кормить меня сегодня будут?

– А как же! – говорит жена, вешая пальто в шкаф. – Сонька! Зубы чистить!

– У-у-у! – обиженно ноет дочь, цепляясь за папину ногу.

Константин ловко хватает ее, переворачивая вниз головой.

– А у кого тут грязные зубы?! – «страшно» говорит он. – Кого я съем на завтрак?!

Соня визжит от страха и радости одновременно. Константин тащит Соню в ванную.

– Сейчас-сейчас! – «грозно» предупреждает он.

Нина улыбается, качает головой, зевает, идет на кухню.

* * *

Простой, аскетичный кабинет. Портрет Путина на стене. Огромное окно с видом на Кремль. Шкаф, уставленный толстыми папками, подписанными «1990», «1991» и так далее до «2012». На подставке – принтер и шредер. Просторный стол, на котором ноутбук, письменный прибор и несколько документов. К большому столу, как ножка буквы Т, приставлен стол поуже – чтобы проводить небольшие производственные совещания.

Бумажка, исписанная Константином, в руках у хозяина кабинета, Льва Петровича. Ему около шестидесяти. Жесткие черты лица, очень светлые глаза, от взгляда которых мороз по коже, – все выдает человека, привыкшего отдавать команды. Одет он просто – джинсы, рубашка в крупную клетку, пуловер – но если вы разбираетесь в брендах, то, осмотрев Льва с ног до головы, уважительно поцокаете языком.