– И куда мне?

Порыв ветра толкнул его в затылок. Темиров оседлал мотоцикл, развернул и поехал обратно в поселок.

Мозолев дошел до гостиницы и обнаружил в своем номере полицейского из Горно-Алтайска. Менеджер на ресепшен объяснил, что срочно понадобились комнаты, а Мозолева не было, так что… А все вещи Мозолева в камере хранения – в целости и сохранности. Мозолеву было пофиг, что его выселили, но ему нужно было принять душ и переодеться. Менеджер предложил подождать, когда уедет полицейский. Мозолев устало опустился на диван, а менеджер позвонил в администрацию, мол, вы просили сообщить, когда объявится археолог – объявился.

Алексей уж и забыл об этом – он искал Мозолева еще тогда, когда археолог отказался подписывать бумаги по газопроводу. Это была удача, что полицейских из Горно-Алтайска Алексей поселил в ту же гостиницу, и сейчас попросил соединить с главным…

Менеджер толкнул задремавшего Мозолева и протянул ключ-карту.

Борис не успел войти в номер, как его схватили, припечатали к стене и застегнули руки в наручники.

В административном коридоре Бирке столкнулся с Алексеем. Тот, голый по пояс и с полотенцем на шее, в прекрасном расположении духа выходил из туалета.

Вошли в кабинет. Алексей собрал с дивана подушку с одеялом, бросил в шкаф, начал одеваться. Бирке доковылял и плюхнулся в кресло Алексея, что тому совсем не понравилось.

– Что с тобой случилось? И почему не идешь в больницу? Ковер закапаешь.

– Эде Темирова сбежала, забрала деньги и спалила мою плантацию. Теперь у меня нет ни бизнеса, ни охраны. Я не ощущаю исполнения наших договоренностей.

– Правда? А мне только что сообщили, что археолога видели живым. Кажется, это я не ощущаю исполнения наших договоренностей. На плантации, насколько я помню, сто пятьдесят машин лучшей китайской почвы. Она тоже сгорела? Возьмешь кредит, купишь афганских семян, и в следующем году получишь новый урожай. И я закрою на это глаза, как закрывал мой предшественник. За это ты отдашь мне мумию. У меня на неё очень большие планы.

Но Бирке слушал Алексея вполуха. Новость о том, что археолог выбрался из сарая, его не обрадовала. Мозолев видел, как Бирке стрелял в Темирова, как бросил того во дворе умирать. Если «чего начнётся», Алексею нужно будет его отмазать – только на таких условиях Бирке был согласен отдать мумию.

Алексею вновь не понравилась такая торговля, и он, наконец, сорвался на Бирке, заорал, чтоб для начала тот встал с его кресла и вёл себя с учетом субординации. Бирке встал. Алексей продолжал, что от убийства мента он Бирке никак не отмажет. Тогда Бирке пригрозил коротким звонком своему человеку, после чего человек отключит генератор, мумия потечет и очень быстро превратится в лужу помоев. И накроются все «очень большие планы» Алексея медным тазом. Алексей схватил Бирке за грудки, стал трясти, но вдруг понял, что трясет бесчувственное тело. Отпустил – тело Бирке надломилось в коленях и распласталось на ковре. Алексей повернул ключ в двери, обернул полотенце вокруг шеи Бирке, потянул за перекрещенные концы. Но быстро передумал и заорал в бесчувственное лицо:

– Где моя праматерь, дебил?!

Провожая «скорую», в которой увозили Бирке, Алексей заметил в сторонке Дениса с Мишкой. Те подошли.

– Это ведь был Малтаев? – спросил Денис.

– Был, да почти весь вышел. Не нужен он тебе. Пошли, – и повел обоих за собой.

В кабинете Алексей быстренько изложил идею. Ему нужна мумия, потому что мумия нужна поселку. Поэтому поселку нужен археолог, а от него всем нужна сенсация. Под это дело мы выстроим в поселке музей и превратим это место в один из центров мирового туризма. Денис не понял – он же ясно выразился, что жители поселка требуют вернуть праматерь в землю.

– Требуйте! – разрешил Алексей.

И тут же пояснил – это часть его плана. Не бывает так, чтобы все были довольны, поэтому «организованная» оппозиция необходима любой власти – она спасает общество от гражданской войны. Это святая миссия, и Алексей будет счастлив, если Денис возложит её на свои плечи. Пусть Денис продолжает кричать о праматери всех алтайцев – это только подхлестнёт интерес к их району туристов и инвесторов. Пусть Денис вдалбливает в головы всех жалких и темных, что их беды не от лености и алкоголизма, а от властей, которые не дают праматерь захоронить – это только добавит интриги, не позволит интересу угаснуть. И увеличит его, Дениса, собственную «клиентскую базу» – ведь только такие верят в магическую силу шаманов, только такие идут к ним с бедами и несут деньги. Одним словом, их сотрудничество может быть долгим и взаимовыгодным.

– Ну а потом, – продолжал Алексей, – какой смысл от клада, если он лежит в земле? Единицы захотят увидеть могилу и миллионы, и миллионы – её содержимое.

– И вы знаете, где мумия сейчас? – спросил Денис.

– Узнаю. Так что у тебя есть немного времени подумать.

Только сейчас Денис заметил, что Мишки нет в кабинете.

Только на улице догнал паренька. Куда он?

– К матери, – буркнул Мишка. – Надоело всё. Враньё одно.

– Подожди, я с тобой. Не ты мне должен – я тебе.

А Алексею надоело уже ждать Мозолева, и он принялся звонить…

Темиров остановился у арки «1801 Кош-Агач 2011».

– И что дальше?

Спорхнула с неба чайка и приземлилась на плечо. Оттолкнулась и полетела в поселок. Темиров поехал следом. Свернула чайка с одной улицы на другую, подождала на крыше, пока Темиров подъедет. Но как только взлетела чайка, врезался в неё степной орел. Хватал когтями, бросал, снова подхватывал, мучил. Стоял Темиров, смотрел, даже ружье взял в руки, но услышал под собой шорох. Глянул вниз Темиров и увидал ящерку. Побежала та впереди мотоцикла, а Темиров – за ней на средних оборотах. Продвигались дальше так, пока не заметил ящерку орел. Бросил чайку и – пулей вниз. Схватил, поднял в небо, понес и бросил где-то во дворах через улицу. Стоял, ждал Темиров. Орел над головой кружил. Вдруг суслик столбиком вырос перед колесом. Понял, что смотрит на него Темиров, и поскакал. Поехал за ним Темиров на малых оборотах, пока не выскочила с рыком из двора собака, не вцепилась в суслика, не утащила.

Опять стоял Темиров. Тут куснул Темирова в лоб комар. Хлопнул Темиров по лбу – убил комара. И тут дошло, поехал Темиров прямо. Через некоторое время оса ужалила в правое ухо. Взвыл Темиров: нельзя ли, типа,