Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Помоги вам, Господи!
— Спасибо, родной!.. — послышалась дружная благодарность односельчан.
Затем все приехавшие с Семеном навестили находящуюся за алтарной частью храма украшенную цветами могилу игумена Павла. После этого они окунулись в тишину кладбища, которую нарушали неуместно веселым пением птицы. Глава семьи с женой и сыном прислонились к каменным потемневшим крестам, уронив живые слезинки на серые бетонные плиты могил…
Далее они с Таней вернулись обратно в Тернополь. Там семейство Семена в сопровождении девушки вошло в одну из квартир пятиэтажки.
— А это — моя мама, — сказала Таня, кивнув на женщину в монашеской одежде. — Она три года назад ушла в монастырь и приняла постриг с именем Любовь. Ее игуменья на сутки отпустила…
Сердце Семена вдруг сжалось от горечи и боли. Он понимал, что бывают совпадения, но в области насчитывается больше миллиона жителей и надо же такому случиться… Это была — Оля. Даже с морщинами, в черном облачении он ее узнал.
— Здравствуйте! — первой поздоровалась она, и ее глаза стали увеличиваться. — Как это возможно?!. Неужели это ты, Семен? А я еще тогда из села выехала и больше туда не возвращалась.
— Я-я, Оля, то есть Люба… Любовь… — разволновался Семен. — Вот так встреча… А это моя супруга — Соня.
Соня взяла испугано мужа под руку, догадавшись, кто мать Тани.
— А у тебя, Семен, что протез импортный? Вошел, не хромая… — дрожащим голосом спросила монахиня.
— У меня, Оля… Любовь, ноги целые. Это тогда один матрос сочинил в письме драму… Хотел проверить…
В глазах женщины заблестели слезы.
— Как?.. — прошептала она дрожащими губами, глядя сквозь туман слез в далекое безвозвратное прошлое. И, словно очнувшись, женщина в черном со стоном добавила: — Нечего о плохом… проходите в комнату, проходите.
— Да, да, не надо… — сказал Семен.
…На следующий день на перроне железнодорожного вокзала собрались все.
Когда Соня отлучилась в магазин, монахиня Любовь, а точнее, Ольга сказала Семену:
— Ты прости меня, Сема, я тебя очень любила… но испугалась… Я жила тогда сказкой об Ассоль и Грее, в которой не было места бедам и горестным испытаниям. Господь меня наказал моими же поступками — сама все разрушила… — она утерла слезу. — Вышла замуж не по любви… Переехала из Полтавы в Тернополь. Супруг пил и умер от пьянства… Я больше замуж не вышла… Не получилось. Так и не смогла никого полюбить. Совесть так терзала, так мучила душу, что я ушла в монастырь. Но и там даже толстые стены не всегда защищают. Это прошлое прорывается сквозь них и причиняет боль. Слава Богу, что дочь нашла свое счастье… что встретила его благодаря тебе, родившему такого прекрасного сына. Посмотрела на него — ты в юности…
Тут подошла Соня.
— Наши дети по прибытии распишутся в ЗАГСе и сразу сыграем свадьбу, — нежно приобняв Соню и обращаясь к Любови, сказал Семен. — Ты, матушка Любовь, ты, сватьюшка, приезжай к нам. Отпросись у игуменьи хотя бы на пару деньков.
— Да, да, очень будем ждать тебя, — пригласила искренне Соня и поцеловала монахиню.
Та проглотила тяжелый ком.
— Хорошую жену тебе Бог послал, Семен, храни ее, а ты, Соня, береги Семена, — искренно сказала она. — Меня не ждите… Я ведь дала обет… отреклась от этого мира и приехала только попрощаться с дочерью, да и с вами… Буду за всех вас молиться, чтобы Господь дарил вам благополучие и счастье.
Мать подступила к дочери. Она вынула из кармана белый матерчатый сверток и развернула его. На солнце засверкали янтарные бусы, те самые, которые ей привез когда-то в подарок из мореходки Семен.
— Возьми их, Таня, — отдавая дочери украшение, сказала печальная отшельница. — Они самые красивые. В них очень много тепла и света, — украдкой взглянув на Семена, шепотом добавила она и обняла дочь, не желая ее отпускать.
Защемило сердце у морского волка. Он собирался еще что-то утешительное сказать, правда, не матушке Любови, а Оле, но — подошел поезд. Зато, одной рукой утирая слезы, а второй благословляя, успела молитвенно произнести монахиня:
— Благослови вас всех Господь, мои родные!
Сделав двухминутную остановку, поезд отошел от перрона, быстро набирая ход. А в нем вместе со счастливым семейством Семена к Балтийскому морю ехала пополнившая его и так похожая на мать Таня.
