Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семен не смог больше держать в себе наболевшее. Он, как на исповеди, открыл Соне свою душу.
— Сема, дорогой, ты не падай духом, — чуть не расплакавшись, прошептала девушка. — Видишь, я уже три года держусь. А поначалу думала, что лягу вместе с Сашей. Спасибо тебе за крестик. Он у меня на груди и мне очень помог, очень помог Боженька.
— Ты, Соня, чуть не умерла телесно, а у меня внутри будто душа мертвая, неживая…
Соня взяла Семена за руки и посмотрела глазами цвета летнего неба, словно отогревая его сердце. Ему и в самом деле стало легче.
Моряк и девушка поднялись. Семен какое-то время постоял онемело перед могилой. Затем перекрестился и сказал:
— Прощай, Саша. Мне пора, друг…
Когда кладбище осталось позади, Соня первой нарушила тяжелое молчание:
— Сема, я тебя сегодня никуда не отпущу. Переночуешь у нас. А завтра поедешь.
— Соня, это же неудобно.
— Все, все — никаких возражений. Идем…
Мать девушки, сильно осунувшаяся женщина, приняла Семена как родного. Она тут же отправила Соню в магазин за продуктами, а сама, по-матерински стала расспрашивать моряка о жизни. Но Семен лишь ограничился краткими отговорками:
— Все нормально… служба позади…
— Все это время на Соню страшно было смотреть, только и делала, что посещала кладбище с черной вуалью горя на лице, а благодаря тебе она, вижу, ожила… — поделилась внутренней радостью мать и отправилась на кухню.
Соня вернулась быстро с полной авоськой продуктов. Тут же по-праздничному впервые за последние годы был накрыт стол.
— За твое прибытие, Сема, — подняла бокал с марочным вином девушка.
— За тебя, Соня, за вас… — произнес тост Семен.
— Спасибо… — прослезилась мать девушки. — Будто прежнее время вернулось…
А после угощения моряк с Соней, которая взяла его под руку, прогуливались по городу. Они прошли возле мореходки. Там среди идущих на ужин курсантов Семен ностальгически и напрасно искал загоревшимися глазами знакомых… Девушка показала парню школу, в которой училась и где вместе с мамой работает на кухне. Затем они ступили на набережную, над которой, роняя унылые крики, кружили чайки.
— Здесь мы когда-то бродили с Сашей, — голос Сони стал печальным.
— Я хорошо помню, как вы встретились, — со вздохом сказал Семен. — Только ты, пожалуйста… надо жить дальше…
— Все… все нормально… — девушка утерла слезу и посмотрела вдаль.
— А видишь, Соня, над морем зажглась яркая звезда… — сказал Семен и свернул к морю.
— Нет, лучше пойдем обратно, — остановила его девушка.
— Хорошо, хорошо, Соня, — мысленно укоряя себя за оплошность, сказал Семен. — И сколько же на тебя, бедную, свалилось… Все наладится, — Семен погладил руку девушки, что повисла у него на локте.
— Да, да, я и сама уже начала в это верить, и у тебя, Сема, все образуется.
— Конечно, конечно, Соня… — сам желая верить в сказанное, ответил моряк.
…Семену постелили в комнате Сони. Там, на верхней полке книжной этажерки, стояла фотография, на которой он был запечатлен с Александром у мореходной школы. Семен притупил вздохом нахлынувшую тяжесть и потушил свет. Он сел на кровать и еще долго смотрел вдаль, где в море, будто отраженье звезд, горели сигнальные огоньки кораблей и судов. Лишь когда его глаза стали сами закрываться, он склонил тяжелую голову на необычно мягкую подушку и тут же уснул.
Семен по привычке поднялся, а точнее, вскочил очень рано. К его удивлению, из кухни доносился шорох. Как оказалось, это Соня с матерью готовили ему завтрак.
— Мне даже неловко, что вы обо мне так заботитесь… — сказал Семен, узнав, что ради него одного такая суета.
— Ничего, ничего, — приветливо улыбнулась мать Сони, — путь не близкий. Мы тебе еще и на дорожку завернем.
Семену, человеку по натуре не сентиментальному, огрубевшему за годы службы, подступил ком к горлу. "Чужие люди, а как родного…" — подумал он.
Из дома они вышли вместе, все втроем. Лишь у школы Соня и мать стали прощаться с Семеном. Девушка взяла шершавые руки моряка в свои нежные ладони и долго их не выпускала. Затем на прощанье поцеловала его. Отойдя чуть в сторонку, она расплакалась.
— Что ты, что ты, моя хорошая, — пыталась утешить ее мать. — Сема к нам еще приедет, в гости… Правда, Сема?..
— Да, да, конечно, — еле вымолвил Семен, боясь, что и сам не сдержит слез. — Мы еще увидимся… Я напишу… Спасибо вам, спасибо за все. Оставайтесь здоровы. Храни вас, Господь…
Семен, не оглядываясь, быстро зашагал в сторону железнодорожного вокзала. Он снова остался один на один со своей жалящей колючими шипами терновника мукой. Голубое небо вдруг стало каким-то неприветливым и мутным. "Только она, милая Соня, поняла меня", — подумал Семен. Он с тяжелым сердцем купил билет и направился к электричке. Будто не своими ногами, шаткой флотской походкой моряк подходил к открытому вагону, оставляя за спиной что-то очень дорогое и близкое.
— Сема! — у самого тамбура он неожиданно услышал знакомый голос.
Семен повернулся и увидел подходившую Соню, которая тяжело дышала. Он уронил из руки чемодан и двинулся ей навстречу.
— Соня, Соня, родная… — прошептал он.
Моряк и девушка, не видя никого и ничего вокруг, сблизились и обнялись. Они больше не удерживали слез, да и не могли им противиться.
— Смотри, такие юные, а уже плачут от жизни… — сказала, проходя мимо, пожилая женщина.
— Да, да, какое-то горе у них… — добавила ее старая спутница.
А Семен и Соня в ответ улыбнулись. Их лица сияли, словно вобрали в себя все лучики катящегося по безбрежному небосводу солнца. Чуть разойдясь, они не могли насмотреться друг на друга.
— Эй, моряк! Электричка сейчас отправится, поторопись! — крикнул мужской звонкий голос.
— Пускай, пускай уходит!.. — махнул рукой Семен.
— Ты… ты не уедешь? — снова расплакалась Соня. — Ты, правда, не уедешь?
— Нет, милая, не уеду… Если и уеду, то только с тобой.
Моряк и девушка, взявшись за руки, ласкали друг друга радостными взглядами. А расцветая рядом, на них смотрело счастье, которое они заслужили, пройдя невыносимые испытания.
11
Прошло тридцать, а, может, и больше, лет. Семен и Соня все эти годы жили душа в душу, любили искренне, преданно и заботливо друг друга. Они вместе ходили в море, а точнее, в океанские просторы на плавбазе "Любовь"
