Мальчик, выслушав объяснения, осознал проблему. Если не ускорить процесс исцеления, то он может так проваляться больше месяца. У него просто не было столько времени, да и терпеть боль, когда можно было от нее избавиться…

С огромным трудом Наилю удалось заговорить, хриплым голосом и рваными фразами объяснив, что Иса должна довериться клинку ради него. Девушка, хоть и находилась последние дни в настоящем ужасе, на этот раз поверила. Ради брата она готова была на что угодно.

Обнаженный клинок все еще оставался зажатым в руке Наиля. Зиргрин не позволил никому разлучить их, так что уложивший раненого мальчика на деревянный топчан староста просто прикрыл ребенка стеганным шерстяным одеялом вместе с мечом. Острое лезвие, даже соприкасаясь с кожей своего нового владельца, никак не вредило. Это было одно из особенных свойств одушевленных мечей: даже если со все силы ударить им того, кого меч считает своим владельцем, на этом человеке не останется и царапины. Вот почему раненного ребенка без всяких опасений оставили с бритвенно острым оружием в руках.

Иса аккуратно откинула одеяло, с опаской коснувшись черной рукояти. Детская ладонь Наиля не могла охватить рукоять полностью, так что у Исы оставалось пространство, даже если бы она попыталась взяться за меч обеими руками.

Зиргрин, ощутив отсутствие сопротивления в испуганной девушке, очень аккуратно стал тянуть из нее целительную энергию.

«Я не причиню тебе вред, не нужно меня бояться», — послал он успокаивающую мысль Исе.

Не сразу, но сестра Наиля все же расслабилась, сумев немного себя успокоить. Когда же она заметила, что мальчику становится постепенно легче, то обрадовалась и окончательно изменила свое отношение к странному мечу, так сильно изменившему ее брата в ту ночь.

Наиль, почувствовав себя достаточно хорошо, повернул голову, чтобы рассмотреть спасший их с сестрой из рабства меч. Ранее ему некогда было обращать внимания на внешний вид одушевленного оружия, к тому же, он все еще оставался ребенком, которому было интересно все на свете, что уж говорить про загадочный меч, заставивший его заключить сделку, гарантом которой стала его жизнь и душа. Разумеется, Наиль никогда не мечтал превратиться в убийцу, однако, пережив смерть своей семьи и рабство, он сильно изменился. Сейчас мальчику было даже интересно, чего сможет достичь под руководством своего странного учителя. Сумеет ли он на самом деле однажды добраться до главного виновника их с Исой несчастий? Тяжелые тренировки, о которых предупреждал меч? И что с того? Ему уже довелось выдержать такую сильную боль, так чего теперь бояться?

Наиль не хотел больше оставаться слабаком. В этом мире остались только он и его сестра. Ему придется стать сильным, чтобы иметь возможность ее защитить. Ведь теперь, если он не защитит ее, то кто это сделает? И раз его цели совпадали с желаниями клинка, то почему он должен сопротивляться? Одушевленному мечу был нужен подходящий хозяин. Сотни людей были рассмотрены им и отвергнуты, а его, порабощенного мальчишку, он принял. Это льстило Наилю, так что он пообещал себе, что обязательно станет достойным такого клинка.

Зиргрин же был все это время полностью сконцентрирован на множестве внутренних повреждений своего носителя. Внешне у Наиля не было даже царапины на теле, но вот внутри его организм представлял собой удручающее зрелище. К счастью, совместными усилиями Зиргрина с Исой эта ситуация довольно быстро улучшалась. Само собой, мальчик еще некоторое время будет очень слаб, но он, хотя бы, сможет ходить.

Закончив сращивать Наилю порванные мышцы и сухожилия, бывший убийца заметил, наконец, витающие в голове его нового владельца мысли. Зиргрин оказался приятно удивлен решимостью мальчика. И это не было наивное понимание ребенка того, на что он согласился. Испытав дичайшую боль, он уже вполне мог оценивать, каково ему придется в ученичестве у собственного клинка. Однако Наиль все еще был твердо настроен продолжить этот избранный от безысходности путь. Меч был рад, что его ученик оказался достаточно замотивирован. Все же бывший убийца помнил, как его против воли затащили в «клетку», учебную часть организации убийц, к которой он когда-то принадлежал. В то время Зиргрину меньше всего хотелось становиться убийцей, но ему не оставили выбора. Из «клетки» выйти можно было лишь закончив обучение. Его ремесло было навязано ему насильно, против воли. И только позднее, разобравшись в себе и привыкнув к своей профессии, он пришел к выводу, что ему действительно нравится такая жизнь. Фактически он поступил с Наилем точно также, как поступили когда-то с ним самим. У ребенка выбор был крайне мал. И он уж точно не захотел бы остаться в рабстве вместе с сестрой. Казалось бы, выросший в семье чиновника, он должен испытывать отвращение к убийцам, как испытывала отвращение Иса, прекрасно разобравшаяся в назначении одушевленного меча по поведению брата во время своего освобождения. Однако Наиль был даже рад такому повороту. Он мыслил совершенно иначе, в его сознании еще не сформировались социальные рамки, так что мальчик оказался свободен от предрассудков и видел в своей встрече с мечом убийцы лишь шанс стать сильнее и обрести достаточную силу для защиты сестры. Согласно данной Наилем клятвы на крови, он должен будет обучиться у клинка ремеслу, стать убийцей и оставаться им до конца своих дней. Зиргрину было интересно, пожалеет ли его ученик о сделанном выборе, когда повзрослеет. Так или иначе, для них обоих больше не было пути назад.

Закончив исцеление, Зиргрин разорвал свою связь с обессиленной Исой. Процесс занял несколько часов, и к тому времени, когда он закончил, в помещение вошел староста, терпеливо дожидавшийся окончания происходящего действа.

— Уговорили тебя, как посмотрю, — произнес Вешан, аккуратно поддержав оседающую от слабости на земляной пол девушку. — Уходить вам надо. Я насилу сдержал солдат, они по всем домам уже обыскались, только сюда еще не заглядывали. Пришлось отговориться пиром. Жёнка с невесткой на кухне сейчас готовят стол для этих воителей, бражку крепкую, особенную. Как упьются к ночи — выведу вас. Никак не могу держать дольше. Этот подпол, хоть и скрыт хорошо, а найти все равно могут. Не обязан я из-за вас семью под меч подставлять.

— Я понимаю, — ответил все еще слабый, но уже практически здоровый Наиль. — Мы уйдем.

— Братик, ты разве сможешь идти? — отозвалась присевшая на лавку рядом Иса, с беспокойством посмотрев на мальчика.

— Смогу, — упрямо ответил Наиль, хлопнув своими удивительно густыми ресницами.

— Только вот куда же мы пойдем? — прошептала девушка. Из ее красивых глаз снова потекли слезы.

— В лес пойдем,