По наблюдениям за нанду орнитолога Дональда Бранинга в пампасах Аргентины, в зимние месяцы эти большие существа с мощными ногами мирно живут в стаях, насчитывающих от 15 до 40 птиц. Когда же в конце сентября в пампасы приходит весна, стайное поведение исчезает и с самцами происходят резкие перемены. Они начинают напыщенно двигаться, раздувая темнеющие к весне перья и задирая своих конкурентов. Взаимная агрессия самцов, однако, никогда не доходит до драк «не на жизнь, а на смерть». Сцепившись клювами, с переплетёнными шеями, они яростно толкаются, стараясь свалить друг друга, пока более слабый не убегает от победителя. Победитель же тут же начинает сзывать всех находящихся вблизи самок. Один взрослый самец завладевает гаремом из нескольких жен, от двух до пятнадцати, и спаривается с каждой из них по крайней мере один раз в два-три дня.

Этот многожёнец оказывается очень заботливым отцом. Он выкапывает неглубокую ямку в земле, выстилает её травой и приглашает своих жён отложить в это гнездо яйца. Как только в гнезде окажется несколько яиц, самец начинает их насиживать. Самки же с удивительной регулярностью продолжают откладывать яйца – каждая из них ровно через один день осторожно приближается к насиживающему самцу, откладывает огромное яйцо, весом до 700 граммов, прямо на землю перед носом внимательно наблюдающего за процессом папаши, и с чувством исполненного долга быстро убегает от гнезда. Самец же сразу осторожно закатывает клювом очередное яйцо под себя и продолжает свою рутинную работу. Когда через семь-десять дней в гнезде окажется 20–50 яиц (количество зависит от размера гарема), самец больше не подпускает к нему своих ветреных подруг, отгоняя их громким устрашающим шипением. Весь его гарем, держащийся обычно вместе, небольшим табунком, тут же перебегает к другому самцу, если тот проявляет брачное поведение, и весь процесс повторяется. Каждая такая сплочённая группа самок может откладывать яйца не двум-трём, а иногда десяти-двенадцати самцам.

Далеко не все насиживающие самцы нанду бывают счастливыми отцами, прогуливающимися по пампасам со своими многочисленными детишками. Сидеть на яйцах приходится долго – больше месяца; многие гнёзда гибнут или же бывают брошенными. Чаще всего такая участь постигает кладки последних в очереди самцов, к которым табунок самок приходит позже всего. Возможно, что естественный отбор таким способом противится позднему размножению. Природных врагов у взрослых нанду нет, за исключением человека (охота на этих птиц в XIX веке существенно сократила их численность), а яйца и птенцы – лакомая добыча опоссумов и хищных птиц. Самец, охраняющий свой выводок, столь агрессивен, что нападает даже на всадников; поэтому аргентинские пастухи очень осторожны в это время года.

Конечно, такая необычная система размножения, как у нанду, могла развиться только как механизм для обеспечения максимальной плодовитости. Ни отдельные моногамные брачные пары, ни такой тип многоженства, при котором каждая самка насиживала бы свою кладку, как у лирохвостов, ни «сдвоенное гнездование», как у белохвостого песочника, не смогли бы обеспечить такого преимущества для производства многочисленного потомства. Именно поэтому, несмотря на жестокие бойни, устраиваемые в прежние века аргентинскими гаучо в пампасах, и несмотря на большие изменения в естественных местообитаниях, эти высокие нелетающие птицы с весом тела, достигающего 25 кг, сохранились в природной среде Южной Америки.

Хорошо известно, что многие птицы гнездятся большими скоплениями – колониями. Колониальное гнездование свойственно очень разным видам – и цаплям, и альбатросам, и чистикам, и чайкам, и грачам, и ряду мелких певчих птиц. Колониальность, несомненно, возникла у птиц в связи с ограниченностью подходящих мест для гнездования и как приспособление к защите от хищников в самый ответственный период жизни.

Наивысшим проявлением колониального образа жизни являются так называемые птичьи базары – огромные скопления птиц разных видов на скалах морских побережий, обычно в полярных областях, где одновременно могут размножаться несколько сотен тысяч птиц. Характерный признак птичьих базаров – невероятная скученность птиц, и, тем не менее, они проявляют свойственное всем птицам территориальное поведение. Размеры защищаемой от конкурентов гнездовой территории бывают до смешного малыми – они сокращены до площади, занимаемой одним отложенным яйцом.

На птичьих базарах в Мурманской области птицы гнездятся на обрывистых скалистых уступах, на высоте от шести до нескольких десятков метров над водой. Общее количество гнездящихся видов невелико, зато их численность огромна, а шум птичьих голосов невероятно оглушителен. Основной состав этих базаров составляют чайки и птицы из семейства чистиковых. Все чистиковые прекрасно плавают и ныряют, двигаясь под водой, как и пингвины, с помощью своих заострённых крыльев. Одних только кайр двух видов – толстоклювых и тонкоклювых, на островах восточного побережья не менее 15 тысяч брачных пар, а ещё больше, до 30 тысяч, чаек-моевок. Размножаются там и гагарки, но они предпочитают гнездиться отдельными парами или в очень небольших группах.

По исследованиям орнитолога Льва Белопольского, свой брачный наряд кайры одевают уже на втором году жизни, но большинство начинает размножаться только в возрасте трёх лет; при этом численное соотношение самцов и самок у них практически равное. Возрастной состав гнездящихся популяций других видов чистиковых птиц – гагарок, тупиков и люриков – примерно такой же, как и у кайр. В кладке у большинства видов чистиковых всего лишь одно яйцо. У кайр и гагарок гнезда нет, яйцо они откладывают прямо на уступы скал, а насиживают его, помещая на лапы и прикрывая сверху своим брюхом. Все они – моногамы, и заботы о потомстве родители делят поровну. Тем не менее, самцы летают за кормом дальше в море, чем самки, и на долю самок выпадает несколько больше времени, проведённом на яйце и птенце. Удивительно, но некоторые самки, особенно из числа двухлеток, откладывают яйцо очень поздно – уже после того, как половая деятельность большинства самцов прекращается и эти яйца оказываются неоплодотворёнными.

Жизнь в колонии подразумевает полную открытость всех действий для соседей. Столь же близкими и открытыми оказываются и те из соседей, которые, в отличие от большинства, не только не представляют конкурентов или вообще нежелательных особей, а, наоборот, привлекают своей симпатичностью и побуждают к ещё большей близости. По данным орнитолога Пенсильванского университета Дугласа Глэдстоуна, промискуитетное поведение, т. е. беспорядочные половые связи, при преимущественной инициативе самцов, свойственно многим колониальным видам птиц. Нередко это проявляется в той форме, которую можно назвать изнасилованием, т. е. принудительной копуляцией с чужой самкой. Это отмечено в колониях альбатросов, цапель, чаек, грачей, ласточек. В одной колонии большой белой цапли из отмеченных семнадцати копуляций пять были внебрачными и насильственными. Как пишет Глэдстоун, типичная внебрачная копуляция осуществляется соседним самцом при временном отсутствии возле гнезда законного супруга и происходит в ускоренном темпе, без обычных элементов доверительного поведения, предваряющих спаривание супругов; при этом «насильник» часто сильно зажимает клювом шею самки, чего не бывает при брачных спариваниях. Однако поведение жертвы, т. е. самки, подвергшейся насилию, в этих случаях весьма знаменательно – какого-либо заметного противодействия с её стороны обычно не бывает.