У всего хорошего есть враг — лучшее. Балованная девочка превращалась в прекрасную девушку, кружащую головы мальчишкам, но сгубила ее, как и фрайера, жадность. было мало всего — власти в школе, мало Санкт-Петербурга с его мостами и белыми ночами. Она мечтала покорить Москву.

Частная средняя школа. Совсем небольшая, «для своих» — детей обеспеченных родителей. Обеспеченных, но не слишком. Для бедных, как церковные мыши, стипендиатов, из «умных». Вероника стала среди них «элитой».

Одной из самых богатых девочек в классе, а возможно и в школе. Ее одежда — всегда «с лейбами», каблуки — опасно высокие, а внешность — идеальная для семнадцатилетней девушки, уверенной в себе. Жаль, что Вероника не догадывалась, что так будет не всегда.

Выпускной класс. Последний раз, когда Вероника оказалась полновластной хозяйкой собственной жизни. Божественная блондинка, она безраздельно правила своими одноклассниками, ощущая себя на вершине мира. Ника полновластно царила в школьных коридорах.

Решала, кому сидеть за лучшим столиком в кафетерии, кому из мальчишек следует назначать свидания и можно ли надеть ремень от Дольче Габбана, если это — подделка. Ведь у нее — оригинал. Вероника диктовала свою волю не хуже Муссолини или Гитлера. Ее насмешки не были жестокими, но били точно в цель. Никто не хотел связываться с заносчивой блондинкой, никто не хотел попадать под ее горячую руку. Вероника думала, что так будет всегда.

Но вот, школа окончилась, отзвенел последний звонок. Ника оттанцевала все ноги на выпускном и тайком от родителей со своими одноклассниками пронесла выпивку в ресторан. Но все обошлось, никто из взрослых не заметил, или не подал виду, что детки пьяны в стельку. Ника вместе с подругами и соседками по парте встретила рассвет на озере, а потом, однажды, посреди лета, проснувшись, она поняла, что школа окончена, впереди взрослая жизнь.

Которая так манила. Ника мечтала о ВГИКе и полтора месяца вела беспрестанные бои с родителями за свою свободу. За возможность самой решать где учиться. И, конечно, победила. Разве могло быть иначе? Вероника по жизни слыла победительницей. Не зря ее подруги по школе смеялись, что не то имя ей дали при рождении. Викторией надо было ее называть, а не Вероникой. Виктория — победа. Вероника улыбалась и молчала. Ее собственное имя казалось ей гораздо более необычным.

Тем временем, девушке продолжало сказочно везти. Она успешно прошла вступительные экзамены, не без связей отца, конечно. Но бездарью Ника не была. Просто использовала все шансы, что попадали в ее руки. Словечко перед комиссией замолвил некто Алекс Гор — лучший друг ее отца, загадочная личность, окутанная ореолом опасности.

О нем не принято было говорить вслух в ее семье. Только шептаться. Но Вероника много слышала о нем, хоть и урывками, и сложила собственную картину. Алекс и Борис, ее отец, вместе начинали непростой бизнес, связанный с рэкетом. Довольно прибыльное занятие в девяностые. Но папа отошел от дел раньше, а его друг… он попал в переплет и на несколько лет исчез с поля зрения. Поговаривали даже, что он умер, убит. Но нет.

Несколько лет назад Алекс Гор восстал из пепла, точно феникс, и оказалось, что он долгое время проживал в США. Его деятельность там была окутана тайной. Да и Борис, если честно, побаивался сближаться с другом. Тот для него был теперь темной лошадкой. Но ради любимой дочери он, конечно, позвонил другу. И попросил об услуге.

Друг не отказал. Вуаля, и Вероника в дамках. Она смутно запомнила мужской силуэт в коридоре, маячивший там все время, пока шли экзамены. Поэтому даже не удивилась, что Алекс ждал ее с веткой мелких розочек за дверью кабинета по окончанию последнего прослушивания. Сейчас Вероника понимала, как смешно и наивно смотрелась, как ребенок, выскочив из кабинета и бросившись на шею незнакомому мужчине, которого знала только по не многочисленным фото в альбоме отца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

— Я прошла! — Ликуя, воскликнула она. Он улыбнулся и протянул ей веточку, усыпанную бутонами.

— Я в тебе и не сомневался. — Навсегда в памяти Вероники отпечатался тот момент — гулкий длинный коридор с закрытыми дверями аудиторий, высокие лестничные пролеты и огромные окна. А в коридоре — никого. Только высокий темноволосый мужчина с черными глазами, от которого так и веяло опасностью. Но Вероника презирала само слово «опасность» и летела на нее, будто бабочка на огонь.

— Пойдем в кафе на чашку кофе, отметим? — Казалось, Гор был немного обескуражен этим дерзким предложением и пожал плечами.

— Мы уже на «ты»? Ну хорошо. Почему бы и нет. Пошли. — Два часа пролетели незаметно. Они с дядей случайно забрели в небольшое, но уютное котокафе и сидели в дальнем уголке, отхлебывая кофе из больших белых фаянсовых чашек.

На руках у Алекса заснул огромный, устрашающего вида мейн-кун, и он медленно поглаживал его косматую холку, даже не обращая внимания на то, что кот изредка во сне выпускал когти, прямо в его джинсы. Вероника опасливо косилась на их непрошенного рыжего соседа, чьи усы подрагивали во сне, но болтала без умолку. О планах, о мечтах. О любви и остальной чуши, которой обычно забиты головы восемнадцатилетних дурочек.

Но Гор слушал внимательно и не перебивал. Он почти околдовывал одним своим видом, и уже к концу их встречи Вероника начала вбивать себе в голову мысли о влюблённости в младшего друга отца. Идиотизм, правда? Алекс Гор тоже заметил, как загорелись глаза девчонки и предложил проводить ее до съёмной квартиры. Два квартала пролетели незаметно для Вероники. А вот и дверь ее подъезда, а прощаться так не хотелось…

— Я не зайду. — Его голос прозвучал так низко и хрипло, что девушка вздрогнула.

— Но я не предлагала… — Неуверенно проговорила Вероника. Алекс улыбнулся, и в изгибе его губ сквозил одновременно цинизм и легкая нотка грусти.

— Милая, прости, конечно, но вот уже полчаса ты предлагаешь мне себя всеми возможными способами, которые только приходят в твою красивую головку. Я читаю твое невысказанное предложение между слов и строк, в том, как ты наигранно хлопаешь ресницами. Облизываешь губы. Выгибаешься, чтобы быть ближе ко мне. Девочка, я не первый день живу на свете. Черт, я почти в два раза старше тебя. Я повидал всякое. — Вероника помнила, как краска стыда бросилась ей в лицо. Как она потеряла самообладание и психанула, как обиженный ребенок, что падает в истерике на пол и бьет руками и нонами, требуя купить игрушку.

Она же, кажется, толкнула Алекса в грудь и попыталась сбежать в квартиру, но руки так дрожали, что ключ не попал в замочную скважину с первого раза. Этих нескольких секунд хватило, чтобы Гор пришел в себя и схватил ее за плечи, разворачивая лицом к себе. Почти прожигая ее своими черными глазами, словно угольями. Оба тяжело дышали секунду, вторую, третью, пока он не прошипел: