— Если он нехорош, почему ты не остановилась на первой?

Миссис Тассенбаум улыбнулась.

Он слышит правильные голоса и поет правильные песни. Другимисловами — ка.

Теперь уж Айрин Тассенбаум пришлось делать вид, что онапоняла.

15

Лимузин остановился перед зданием с зеленым навесом вдольфасада. У двери стоял еще один мужчина в хорошо сшитом костюме. Ступени,ведущие к двери, ограждала от тротуара широкая желтая лента. Напечатанные наней слова Роланд прочитать не смог.

— Тут написано: «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПОСТОРОННИМ ВХОДВОСПРЕЩЕН», — прочитала их миссис Тассенбаум. — Похоже, лента виситдовольно-таки давно. Я думала, ее убирают, как только они прекращают щелкатьфотоаппаратами и махать своими маленькими кисточками. У тебя влиятельныедрузья.

Роланд знал, что лента висит давно, порядка трех недель. Онапоявилась в тот день, когда Джейк и отец Каллагэн вошли в «Дикси-Пиг», в полнойуверенности, что там их ждет верная смерть. Стрелок заметил, что на донышкестакана Айрин осталась желтовато-коричневая жидкость, взял у нее стакан выпил,поморщившись от вкуса, но довольный теплом, которое разлилось по желудку.

— Лучше? — спросила она.

— Да, благодарю, — он поправил сумку с орисами на плече ивылез из лимузина. Ыш последовал за ним. Айрин задержалась, чтобы переговоритьс водителем, который, похоже, успел решить все вопросы, связанные с еевозвращением в штат Мэн. Роланд поднырнул под ленту, потом остановился, вслушиваясьв шум города в этот прекрасный июньский день. Город этот радовался жизни сюношеской веселостью. Роланд нисколько не сомневался, что больше не увидит ниодного большого города. И полагал, что оно, возможно, и к лучшему. У негомелькнула мысль, что все другие покажутся ему бледными копиями Нью-Йорка.

Охранник (он определенно работал в «Тет корпорейшн», а неслужил в городской полиции) спустился по ступенькам на тротуар.

— Если вы хотите войти сюда, сэр, то должны кое-что мнепоказать.

Роланд вновь достал из сумки ремень-патронташ, вновьразвернул револьвер отца. На этот не собирался отдавать его в чужие руки, да иохранник об этом не попросил. Лишь внимательно присмотрелся к гравировке настволе, особенно к завитку около мушки. Потом уважительно кивнул и отступил нашаг.

— Сейчас я отопру дверь. Переступив порог, вы будетепредоставлены самому себе. Вы это понимаете, не так ли?

Роланд, который и так большую часть жизни мог надеятьсятолько на себя, кивнул.

Айрин взяла его за локоть, когда он уже собрался подниматьсяпо ступеням, развернула к себе, обняла за шею. Вместе с одеждой для Роланда исебя, она купила и туфли на низком каблуке, так что потребовалось только чутьприподнять голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Береги себя, ковбой, — она коротко поцеловала его в губы,по-дружески, потом присела, чтобы погладить Ыша. — И береги этого маленькогоковбоя.

— Сделаю все, что смогу, — ответил Роланд. — Не забудешь,что ты обещала?

— Посадить розу на могиле Джейка, — кивнула она. — Незабуду.

— Спасибо тебе, — он задержался на ней взглядом, советуясь свнутренним голосом, интуитивным мышлением, и принял решение. Из сумки с орисамидостал конверт, в котором лежала толстая книга… которую Сюзанна так и не сможетпочитать ему на тропе. Отдал Айрин. Она, хмурясь, уставилась на конверт.

— Что в нем? Похоже, книга.

— Да. Стивена Кинга. Называется «Бессонница». Ты ее читала?

Айрин чуть усмехнулась.

— Нет, не читала. А ты?

— Нет. И не буду. Она для меня слишком хитрая.

— Я тебя не понимаю.

— Она кажется… тонкой, — он думал о каньоне Молнии, вМеджисе, где утончалась перегородка между реальностями.

Айрин покачала конверт в руке.

— А по мне, она очень даже толстая. Точно книга СтивенаКинга. Он продает дюймами, а Америка покупает фунтами.

Роланд только покачал головой.

— Неважно. Я пытаюсь съязвить, потому что не умею прощаться,никогда не умела. Ты хочешь, чтобы книга осталась у меня, так?

— Да.

— Хорошо. Может, когда Большой Стив выпишется из больницы, япопрошу поставить на ней автограф. Судя по тому, как все вышло, я имею право наавтограф.

— Или на поцелуй, — и сам поцеловал Айрин. Ему сразуполегчало, едва он отдал книгу. Он почувствовал себя более свободным. В большейбезопасности. Обнял Айрин и крепко прижал к груди. Айрин Тассенбаум ответилаему тем же.

А потом Роланд отпустил ее, коснулся кулаком лба, повернулсяк двери «Дикси-Пиг». Поднялся по ступенькам, открыл ее и вошел, не оглянувшись.Он давно уже понял, что легче всего уходить, не оглядываясь.

16

Хромированный стенд, который находился снаружи в тот вечер,когда сюда пришли Джейк и отец Каллагэн, занесли в вестибюль. Роланднатолкнулся на него, но отреагировал, как всегда, быстро, подхватил до того,как он грохнулся об пол. Из всех слов, написанных на закрепленном на стенделисте бумаги, стрелок смог прочитать только одно: «ЗАКРЫТО». Оранжевыеэлектрические фонари, которые освещали обеденный зал, выключили, так что горелитолько питаемые от аккумуляторов лампочки аварийной сети, наполняя тусклымсветом помещение, расположенное за холлом, и бар. По левую руку стрелок увиделарку, за которой находился еще один обеденный зал. Там аварийного освещения небыло. Эта часть «Дикси-Пиг» темнотой соперничала с глубокой пещерой. Свет изосновного обеденного зала заползал в маленький где-то на четыре фута,выхватывал из темноты только край длинного стола, и ничего больше. Гобелен, окотором рассказывал Джейк, исчез. Возможно, его, как вещественную улику,отвезли в ближайший полицейский участок, а может, он уже пополнил коллекциюкакого-нибудь собирателя всяких странностей. Роланд уловил запах сгоревшегомяса, слабый и неприятный.

В большом обеденном зале несколько столов лежали на боку иливверх ножками. Роланд увидел пятна на красном ковре, несколько темных,наверняка от крови, а одно — желтоватое… от чего-то другого.

«Отб'ось его! Это же жалкая поб'якушка овечьего Бога,отб'ось ее, если посмеешь!»

И голос отца Каллагэна, зазвучавший в ушах Роланда, безмалейших признаков страха: «Мне нет нужды испытывать свою веру, встречаясь стакой тварью, как ты, сэй».

Отец Каллагэн. Еще один из тех, кого он оставил позади.