– Ты тоже изменился. Ты сейчас похож на дерево после бури.

– Вывороченное с корнем? – скривился он.

– Нет, но много ветвей обломано. Что случилось за этот век?

– Разное…

– Расскажи. Помоги мне вернуться по-настоящему.

– Конечно, моя королева.

Срез прошлого

Сырой зимней ночью в Тинтагел явился Мирддин Эмрис – еще его называли Мерлином и поговаривали, что он – сын того самого Мирддина.

Как он сумел пройти – Марх не спрашивал: сыну Владыки Дорог открыты все пути.

Мерлин начал речь. Он говорил о том, что Марх знал и так: Араун, Моргана, Нинева, Скатах и еще несколько властителей решили создать новое небывалое королевство, где не будет разницы между людьми и жителями Волшебных стран. Королевство – со смертным во главе.

«Потому что я не оправдал возложенных на меня надежд», – мрачно думал Марх.

И в завершение этой пылкой речи Мирддин Эмрис сообщил, что этот будущий король должен родиться от Утера и Эйгр.

– А кто это?

– Оба – люди. Утер был тогда королем в Каэр-Лундейне. Эйгр – дочь Анлауда Вледига, из Гвинедда (его ты должна помнить), жена одного из моих. Утер ходил вокруг нее, как волк возле стада. И Горлойс, ее муж, попросил меня о том, о чем не говорил прежде ни один человек: скрыть ее в Тинтагеле. В его аннуинской части.

– И ты?

– Спрятал, разумеется. Бедной женщине было не по себе от домогательств короля.

Срез прошлого

– И ты предлагаешь мне, – ледяным тоном произнес король Корнуолла, – нарушить обещание, которое я дал своему эрлу? Мне?! – слова об Эссилт, похищенной Друстом, не прозвучали – но это было и так ясно.

Не стоило просить Марха помогать в деле, слишком похожем на то, жертвой которого был он сам.

– Но ради блага Прайдена…

– Я должен совершить одну подлость и помочь в другой?! Если это – благо, то что же тогда – зло?!

– Но сын этих двоих действительно сможет…

– Вон из моего замка, – негромко потребовал король.

– А дальше?

– А вот что было дальше, я не знаю. Но догадаться нетрудно. Мирддин Эмрис отправился к отцу.

– К Фросину?

– К нему самому.

Срез прошлого

Когда Мирддин Эмрис пришел к дубу, там никого не было. Лишь свинья из священного стада сосредоточенно поедала желуди.

– Отец! – позвал Мерлин.

Нет ответа. Свинья чавкает, не обращая внимания на пришедшего. Ну великий маг, ну полубог… ходят тут всякие…

– Отец, пожалуйста! Мне очень надо поговорить с тобой! Мирддин, владыка дорог!

Хрюканье свиньи и больше ничего.

– Или я должен воззвать к тебе как к карлику Фросину?

– Кто принца Гамлета зовет? – осведомился карлик, появившись из своего дупла.

– Какого принца? – не понял Мерлин.

– Да будет когда-то такой принц, гам поднимет на мно-о-ого лет… Так его и будут звать: «гам-лет».

Мерлин невольно улыбнулся.

– А еще оного Гамлета будут звать Амлетом, но не потому, что он любил омлет, а…

– Отец, я… – чародей еле смог вставить слово в поток болтовни карлика.

– Ма-а-арх… – понимающе протянул Фросин. – Брыкается наш Конек, узду не набросишь, напрасно просишь…

– Что нам делать, отец? Ты же знаешь: это должен быть сын Утера и Эйгр.

– А злой-злой-злой Марх сторожит чужую жену, раз не устерег свою. Вот негодяй!

– Отец!

Тот перестал обращать внимание на сына, стал гладить свою свинью и приговаривать:

– Хрюшка – беленькое брюшко… хотя нет, какое оно у тебя белое? Оно грязное! Хрюшка – грязненькое брюшко, славные у хрюшки ушки…

Неизвестно откуда он извлек нож и мигом отсек ухо свинье.

Та ничего не заметила.

Фросин протянул ухо сыну:

– Отдай Марху ушко, чтоб слушал лучше!

– И? – глаза Эссилт зажглись любопытством.

– И Мерлин снова пришел ко мне. Признаться, я разгневался так, что был готов вышвырнуть его из замка. Он даже слова сказать не успел, просто разжал ладонь.

– И там было?

– Ухо той самой свиньи. Оно чуть подергивалось, будто не было отрезано, а по-прежнему составляло одно целое с головой.

Эссилт улыбнулась.

– Так я понял, что Мирддин просит меня не отказывать Мерлину. Юный маг может заблуждаться, но мудрость его отца…

– Я понимаю. А что ты сделал с ухом?

– Бросил на первую же дорогу. Не сомневаюсь, что оно тотчас вернулось обратно на голову.

Срез прошлого

– Что ты от меня хочешь? – хмуро спросил король.

– Только одного: не мешай. Мне не составит труда проникнуть в ту часть замка, где ты прячешь Эйгр, я приведу…

– Избавь меня от подробностей!

– Утер будет под личиной ее мужа. Эйгр не…

– Я сказал, избавь!

Срез прошлого: Мирддин

Карлик, покряхтывая, подобрал ухо, отряхнул от пыли, приложил к голове свиньи. Погладил.

Приросло.

Она хрюкнула.

Фросин мрачно вздохнул и без своих обычных ужимок произнес:

– А еще говорят «Пусть конь думает, у него голова больше»! Как дитё малое, чес-слово…

– Хрю? – не поняла свинья.

– Что – хрю? Ты забыла про низложение Градлона?! И не хрюкай мне, что вы тогда были у Гвидиона! Знать-то вы знали, и все знали: одного слова Арауна и Рианнон было достаточно, чтобы лишить Градлона власти в Корнуолле!

– Хр! Хр-хрр!

– Что – Рианнон? Ты думаешь, она не низложила бы собственного сына, встань он на пути у ее замыслов? Не смеши меня: в материнские чувства Рианнон я верю как в то, что в Корнуолле снега наметет сугробами! Скорее уж Араун… всё-таки Марх ему друг.

– Хръ…

– Хотя дружба у нас, у королей, тяжкая. Марх, поди, до сих пор считает, что я помогал ему в ту самайновскую ночь. Тебя подарил, от щедрот…

– Хъъър!

– А ты не путай доброжелательного с добрым!

– Хъръ!

– Вот и не спорь! Марх не понимает, чем он рисковал из-за Эйгр. Откажись он пустить Утера к ней – очень скоро в Тинтагеле был бы новый король.

Свинья яростно захрюкала, от гнева принялась рыть землю.

– Да тише ты, тише! Может быть, я ошибаюсь. Может быть, они бы так и не поступили. Ну успокойся! Хорошо, хорошо, я признаю: я неправ, я слишком дурно думаю об Арауне и Рианнон. По себе сужу, наверное.