Заняв место свидетеля в суде, он объяснил, что проиграл деньги в Хилтон-Хед, играя в нассау на 1000 долларов с Боулером и другими, хотя отрицал при этом, что стал жертвой мошенников. «Это был просто результат моей плохой игры в гольф в трехдневный период», – сказал он. Дэвид Стерн вызвал Джордана в Нью-Йорк, чтобы обсудить его деятельность вне баскетбола и личностей, с которыми он водил дружбу. Позже на пресс-конференции Джордан утверждал, что люди, связанные с ним этими чеками, не были его друзьями, а лишь знакомыми, хваставшимися тем, что отдыхали в его компании. Однако документальные доказательства суда были вполне осязаемы и число их росло.

Перед открытием сезона NBA сделала Джордану выговор за увлечение ставками на гольф и связи с сомнительными личностями, что заставило его покаяться в содеянном в ходе тренировок команды на сборах. Репортерам он сказал, что не перестанет играть в азартные игры, но понизит ставки: «Побеждать здорово, но, когда ты проигрываешь такие крупные суммы, а потом получаешь всю ту критику, что вылилась на меня, становится понятно, что оно того не стоит, – говорил он. – Думаю, что люди приняли бы тот факт, что я проиграл 40–50 долларов. Такое легко понять, можно посочувствовать. Мне следует придерживаться рамок 20-долларового нассау».

Двадцатидолларовый нассау предполагает лимит ставки в 20 долларов на первые девять лунок, 20 – на вторые и 20 – на совокупный счет по итогам прохождения всех 18 лунок. Таким образом, общая сумма ставки не превысит 60 долларов.

Предстоящий сезон должен был стать приятным отвлечением от уголовных процессов и необходимости отвечать перед судом в качестве свидетеля. Он и его «Буллз» собирались попытаться выиграть третий подряд чемпионский титул, чего не удавалось сделать ни одной команде вот уже 30 лет с тех пор, как Билл Расселл и его развеселая команда «Селтикс» взяли восемь чемпионств подряд в тот период, когда в NBA выступало от восьми до десяти команд.

Книга The Jordan Rules содержала его размышления о предстоящем уходе на пенсию и дала болельщикам возможность мельком заглянуть в планы Джордана, намеревавшегося отойти от давления профессионального баскетбола где-нибудь лет через пять. Он еще не видел, какая дорога ждет его впереди, и в любом случае думал больше о другом – на кону стоял чемпионский титул. Но в тот момент никто и не предполагал, насколько тяжелым будет предстоящий год.

«Финикс»

Мозг Фила Джексона переключался между памятными кадрами. Один из них был снят в первом раунде плей-офф 1992 г., когда Джордан сделал данк через игрока «Майами» Рони Сейкали. Этот эпизод напомнил о временах, когда молодой Джордан любил исполнять такие трюки, легко взмывая в воздух и перепрыгивая препятствия на пути к кольцу. «Тот слэм-данк через Сейкали был просто изумительным, он был из той серии, когда Майкл взлетал над всеми и смотрел на корзину сверху вниз», – вспоминал Джексон перед стартом сезона 1992/1993 г.

Данк воскресил в памяти Джексона воспоминания об эпохе, предшествовавшей вступлению Джордана на престол короля мира. Столько всего изменилось для них в какие-то 12 месяцев. Они превратились из команды, не способной побеждать, в доминирующую силу в лиге. «Он делал их для красивых кадров, – говорил тренер о данках Джордана, словно речь шла о каком-то совершенно не похожем на обычных людей существе. – Он делал их ради зрелища. Он делал их, чтобы произвести поразительный эффект. Теперь же он чуть чаще бросает из позиций, с которых выше шанс сделать точный бросок. У него уже достаточно постеров с кадрами своих полетов».

Произошедшая с Джорданом трансформация объясняет, почему тот данк в игре с «Майами» стал одним из последних проявлений прежнего необузданного Джордана. Дело не только в том, что Джексон изменил мышление Джордана и его подход к игре. Эта перемена также стала результатом его деятельности за пределами площадки и следствием того стресса, который он ощутил на себе помимо всех прочих обстоятельств, навалившихся на него. «Меня беспокоило это в прошлом году в плей-офф и в конце заключительного сезона, – подмечал Джексон, все еще пытавшийся осмыслись победу своей команды в двух чемпионатах подряд. – Я видел, что он начинает немного остывать к игре. Она ему немного поднадоела, хотя обычно баскетбол не утомляет его на протяжении многих и многих матчей сезона. Но создавалось ощущение, что он действительно начинает уставать, и это понятно с учетом того, сколько всего происходит в его жизни, помимо баскетбола и того, что он попал в фокус всеобщего внимания, – каждый его шаг воспринимался через призму спортивного имиджа, каждый проступок, та история с Белым домом, The Jordan Rules. Огромное количество разных событий, происходивших вне паркета, отразилось на нем».

Тренер затронул эту тему в разговоре со звездой, сказав Майклу, что его любовь к игре и умение находить в ней что-то свежее и интригующее, должны пережить обновление, чтобы «Буллз» смогла выжить в этой изнурительной борьбе за выигрыш третьего подряд чемпионства. На предстоящем пути стояло много важных верстовых столбов, одним из которых был 30-й день рождения Джордана, до которого оставались считаные недели. Ему необходимо найти какой-то источник радости в возвращении на паркет, говорил Джексон.

Журналистка Мелисса Айзексон из Trib подняла ту же тему в разговоре с Джорданом, состоявшемся накануне сезона. «Игра должна дарить веселье, – говорил он ей. – Я должен получать от нее удовольствие».

Это стало проще делать с недавним появлением на свет его третьего ребенка, светлоглазой девочки Джасмин. Его сыновья были парочкой смешливых медвежат, интересовавшихся абсолютно всем вокруг и напоминавших Джордану старые добрые деньки детства, проведенные бок о бок с братом Ларри.

Его главной надеждой было то, что вся головная боль, связанная с небаскетбольными делами, осталась позади, что все, о чем ему предстоит думать в новом сезоне, – семья и игра. Дальнейшие события покажут, что это были попытки выдать желаемое за действительное. Книга откровений Сэма Смита определила повестку всей его карьеры до самого конца, и развитие этой повестки ускорили события, происходившие за пределами площадки.

Джексона несколько успокаивало то, что у Джордана оставались еще три года по контракту, это могло позволить ему смотреть чуть дальше текущих дел и связанных с ними беспокойств.

На вопрос Айзексон о том, как он узнает, что конец его игровой карьеры уже не за горами, Джордан ответил так: «Когда ребята, которых я раньше обходил в два счета, станут опережать меня… Я всегда хочу быть впереди своих конкурентов, всегда иметь преимущество над ними».

Его игре придется продолжать эволюционировать, но одно оставалось неизменным: он не желал и слышать разговоров о том, что ему надо бы играть меньше минут.

«У меня по-прежнему есть желание создавать и творить, – сказал он в ноябре того года. – Это часть меня. И всегда ею будет».

Однако при этом он отлично понимал, что манера, в какой команды начали защищаться против него, ограничит его возможности заниматься той акробатикой, которая отличала его игру в предыдущих сезонах. С тех пор как «Буллз» перешла на треугольник, он потратил существенное количество времени на работу над своей игрой спиной к сопернику, потому что треугольное нападение продолжало подбрасывать ему интересные варианты игры вблизи корзины, за спинами защитников, и там, где соперникам было труднее опекать его вдвоем. Наблюдение за процессом адаптации нападения к его собственной игре завораживало Текса Уинтера. Джордан очевидно понял, как эта система перенастроила игру на площадке. Он умел видеть и угадывать открывающиеся возможности так, как этого не умел ни один игрок до него, что даже позволило Уинтеру увидеть его любимый треугольник в новых, разнообразных прочтениях.