Эти экономисты, включая многих профессоров из Гарвардского, Колумбийского и Чикагского университетов, точно предвидели ответные репрессивные пошлины, которые другие страны введут для американских товаров. Они также предсказали, что «подавляющее большинство» американских фермеров, которые принадлежали к числу самых активных сторонников тарифов, в итоге останутся в минусе, потому что другие страны сократят импорт американской сельскохозяйственной продукции. Все их прогнозы сбылись: безработица повысилась, экспорт продуктов сельского хозяйства резко упал, и произошел спад международной торговли США в целом.

На момент принятия закона Смута — Хоули в июне 1930 года уровень безработицы в стране составлял 6% — ниже пикового значения в 9% в декабре 1929 года. Через год безработица достигла 15%, еще через год — 26%. В этом росте нельзя винить только тарифы. Но ведь весь их смысл заключался в сокращении безработицы![112]

В любой момент защитные пошлины и другие ограничительные меры могут незамедлительно облегчить положение в определенной отрасли, что обеспечит политическую и финансовую поддержку ее корпораций и профсоюзов. Однако, как и многие политические выгоды, польза тут получается за счет других отраслей, которые, возможно, оказались не столь организованными, заметными или громогласными.

В 1980-х число рабочих мест в американской сталелитейной промышленности снизилось с 340 до 125 тысяч, что привело к катастрофическим последствиям, оказав влияние и на экономику, и на политику. Появилось несколько законов и постановлений, ограничивающих импорт конкурирующей стали в страну. Естественно, сокращение предложения привело к росту цен на сталь в стране, а далее и к увеличению затрат для всех прочих американских отраслей, которые производили продукцию из стали — от автомобилей до нефтяных вышек. Все эти продукты теперь уже не могли конкурировать с аналогичными выпущенными за рубежом — как на внутреннем, так и на международном рынках. По оценкам, введенные пошлины на сталь дали сталелитейным компаниям 240 миллионов долларов дополнительной прибыли и сохранили 5 тысяч рабочих мест в отрасли. Но при этом те американские компании, которые производили продукты из этой стали с искусственно завышенной ценой, потеряли, как оценивается, 600 миллионов долларов прибыли и 26 тысяч рабочих мест. Иными словами, из-за ограничений на импорт стали и американская промышленность, и американские работники (как единое целое) в общем итоге оказались в минусе.

Аналогично одно из исследований ограничений на импорт сахара в США показывает, что хотя рабочие места в сахарной промышленности сохранились, но было уничтожено втрое больше рабочих мест в кондитерской промышленности, поскольку сахар, который шел на изготовление кондитерских изделий, подорожал. Некоторые американские фирмы переехали в Канаду и Мексику, поскольку там сахар обходился дешевле. В 2013 году газета Wall Street Journal сообщала: «Компания Atkinson Candy перевела 80% своего производства мятных конфет на открытую в 2010 году фабрику в Гватемале». По данным Wall Street Journal, с 2000 по 2012 год средняя цена на сахар в Соединенных Штатах более чем вдвое превышала цену на мировом рынке.

Ограничения международной торговли — еще один пример неоправданной экстраполяции, когда вы полагаете, что то, что верно для части, будет верно и для целого. Несомненно, введение барьеров принесет пользу конкретной отрасли или профессии. Но верить в то, что это принесет пользу экономике в целом — идет ли речь о рабочих местах или прибылях, — заблуждение.

«Новорожденные» отрасли

Одним из аргументов в пользу ограничений международной торговли, который экономисты считают разумным (по крайней мере, теоретически), — является временная защита «новорожденных» отраслей до тех пор, пока они не приобретут знания и опыт, необходимые для соперничества с давно основанными конкурентами. По достижении такой «точки роста» можно снять меры защиты (пошлины, квоты на импорт и прочее) и дать отрасли возможность выстоять или рухнуть на конкурентном рынке. Однако на практике новая отрасль в «младенчестве» редко обладает достаточными политическими мускулами, чтобы имело смысл защищать ее от иностранной конкуренции: у нее мало голосов работников, мало взносов работодателей в избирательные кампании, и местные власти не зависят от ее налогов. Между тем старая, неэффективная отрасль, когда-то видавшая лучшие дни, может располагать остатками политических ресурсов, а потому ее станут беречь от исчезновения с помощью протекционистских мер или субсидий от государства — за счет потребителей или налогоплательщиков (или и тех и других).

Национальная безопасность

Даже ярые сторонники свободной торговли вряд ли захотят зависеть от импорта военного оборудования из стран, которые в будущем могут оказаться врагами. Именно поэтому издавна государство так или иначе поддерживает отечественных производителей оружия и боеприпасов, чтобы в случае нужды нашлись поставщики и предоставили все необходимое для обороны страны.

Один из редких случаев в истории, когда люди зависели от потенциальных врагов в отношении военных поставок, произошел в колониальной Америке, где коренные американские индейцы получали оружие и боеприпасы от европейских поселенцев. После того как разразилась война, индейцы выиграли большинство сражений, но проиграли в целом, когда запасы патронов подошли к концу, а получить их можно было только у белых. Оружие и пули — продукты европейской цивилизации, и у индейцев не было другого выбора, кроме как полагаться на этот источник. Но если у страны есть выбор, она практически всегда предпочтет иметь собственных внутренних поставщиков всего необходимого для национального выживания.

К сожалению, термин «крайне важный для национальной безопасности» можно расширить (что, естественно, и произошло) так, чтобы включить в него продукты, имеющие лишь отдаленное, косвенное или вымышленное отношение к обороне страны. Такие продукты получают защиту от международной конкуренции под маркой национальной безопасности исключительно из корыстных интересов. В общем, хотя аргумент о необходимости ограничений в международной торговле ради национальной безопасности имеет основания, верен ли он для конкретной отрасли конкретной страны в конкретное время, зависит от реальных обстоятельств этой отрасли, страны и времени.

Различные страны с разной степенью вероятности могут в будущем стать врагами, поэтому риск сделок с иностранными поставщиками военного оборудования сильно зависит от того, что это за страны. Например, в 2004 году крупнейшим иностранным получателем по договорам с Пентагоном была Канада — 601 миллион долларов; далее шли Великобритания и Израиль. Крайне маловероятно, что какая-то из этих стран окажется в будущем в состоянии войны с США.