Но им казалось, что они едут все-таки недостаточно быстро, когда они прибыли к тому месту, где Пилькомайо огибает большое пространство, бесплодное и лишенное растительности.

Гаспар знал немного эту местность. Он на этот раз решил уклониться от принятого направления и, вместо того чтобы по-прежнему ехать по берегу реки, предпочел пересечь пустыню и затем уже снова ехать по берегу, когда местность станет возвышаться.

Он, по своей опытности, думал, что если индейцы и шли по берегу реки, то им тут не было никакого расчета огибать реку, следуя по ее течению. Спутники его были такого же мнения, и все трое въехали в обнаженную пустыню. Гаспар держался впереди, указывая дорогу.

Этот переход представлял два затруднения. Первое заключалось в том, чтобы не уклониться от главного направления; проводник их один раз только, да и то очень давно, был в этой местности. На всем протяжении не было заметно ни малейшего следа тропинки. По-видимому, буря здесь свирепствовала ужасная и совершенно уничтожила все следы. Впереди не видно было ни деревьев, ни холмов, ничего, что могло бы хоть отчасти служить указанием дороги. Гаспар руководствовался единственно направлением солнца; к счастью, небо было безоблачно, как, впрочем, оно и бывает почти всегда в льяносах Гран-Чако. Второе затруднение было другого рода: на каждом шагу путь замедлялся большими пространствами земли, испещренными отверстиями, проделанными в земле, наподобие тех, которые делают кролики. Около каждого из таких отверстий навалены были куски всевозможного мусора, и путники сейчас же узнали в них жилища вискачей[22]. Они даже видели несколько сотен этих зверьков, сидевших у входа в свои подземные жилища и спокойно, без всякого страха смотревших на приближение всадников, что все вместе производило довольно забавное зрелище.

Животные убегали или скрывались только тогда, когда лошади почти наступали на них копытами. При этом они неловким и тяжелым движением отклонялись в сторону, как бы считая это делом скучным и бесполезным.

Эти животные больше кроликов, и передние зубы их гораздо длиннее, а своим большим хвостом и короткими передними лапами они скорее походят на огромных крыс. Свои норы они строят не в бесплодных местах равнины, а там, где более или менее плодородная почва покрыта грубой растительностью.

Агути[23], другое животное Южной Америки, принадлежит к тому же виду, встречающемуся исключительно в сухих и безводных пустынях. Но вискачи, которых встречается много видов, предпочитают строить свои жилища на равнинах, где есть трава и вода.

Гаспар говорил, что они питаются чертополохом, который вырывают своими крепкими лапами о трех пальцах. Кроме того, они собирают и тащат к своей норе все, что увидят; поэтому-то у входа в их пещеры навалены всегда целые кучи всякого мусора, которым можно было бы наполнить несколько корзин. В кучах этих попадаются камни, стебли растений, рога или кости животных, комки сухой земли, куски дерева и т. д., одним словом все, что только можно найти в окружающей местности. Эта привычка вискачей собирать всякую дрянь до сих пор ничем еще не объяснена.

Гаспар только мог подтвердить это явление, но больше он ничего не знал. По этому поводу он рассказал забавную историю, случившуюся с одним гаучо, который, потеряв свое mate и bombilla[24], решил поискать пропажу в колонии вискачей. Он не ошибся и отыскал потерянные вещи в куче разных отбросов, лежащих около входа в одну из нор.

Если бы все эти предметы были съедобны, пожалуй, еще можно было бы подумать, что вискачи собирают их про запас на случай голода, как это, например, делают белки, сурки и другие животные; но ничего подобного нет, и часто в целой такой куче нельзя найти ничего, обо что даже голодная крыса стала бы точить свои зубы.

Еще одна странность заинтересовала наших путешественников, в особенности Людвига.

Проезжая через колонию вискачей, путешественники, кроме грызунов, видели здесь же и живущих обыкновенно вместе с ними маленьких сов[25]; при приближении всадников птицы испуганно скрывались в норы вместе с вискачами.

Странные птицы эти виднелись всюду; они то поодиночке, то парами сидели на холмиках около нор, точно их нарочно поставили тут караулить вход в общее жилище. Некоторые из них, завидя всадников, не прятались в норы, а с пронзительным криком отлетали на несколько метров и опускались на другой холмик.

Людвигу много приходилось читать об образе жизни сов, населяющих обширные пампасы или прерии Северной Америки, где эти птицы находят себе приют в норах сурков или луговых собак, как и южноамериканская порода в жилищах вискачей.

Дорогой он рассказал своим спутникам все, что знал о совах и о сурках.

Гаспар, со своей стороны, сообщил молодому натуралисту все, что знал об образе жизни вискачей.

У Людвига было нечто вроде сыновней привязанности к тому, чем интересовался его так безвременно погибший отец. Хальбергер оставил после себя неоконченные работы, и Людвиг питал надежду рано или поздно докончить начатый труд.

— Ну, да это ничего не значит, — сказал в заключение Гаспар, — что эти животные загораживают нам дорогу и не позволяют скоро ехать; зато они очень вкусны, и, когда наши съестные припасы выйдут, мы легко можем поймать одного из них.

Гаспар имел полное основание говорить, что вискачи загораживают дорогу, потому что норы их были серьезным препятствием и не давали лошадям быстро двигаться; ноги коней то и дело погружались в рыхлую землю, не выдерживавшую тяжести их тела, и всадникам каждую минуту грозила опасность опрокинуться.

Медленно подвигались путешественники вперед через колонию вискачей; они не прочь были вернуться назад и объехать колонию, но боялись, что это слишком замедлит их путь.

Впрочем, продолжая подвигаться даже таким образом, они все же находили некоторое развлечение, наблюдая любопытных грызунов и их странные привычки.

Без особых приключений выбрались они, наконец, из колонии, за которой дальше простиралось обнаженное бесплодное пространство. Картина пустыни сильно поразила всех, и некоторое время они стояли в молчании.

Гаспар, не желавший выражать вслух свое мнение, видимо, сильно беспокоился, верным ли они идут путем; он то взглядывал на солнце, то устремлял глаза на землю, внимательно всматриваясь в малейшие неровности почвы, по