Мужчина продолжал смотреть на неё, понимая, что она уж слишком быстро начала принимать решения. Это должно было произойти не ранее чем через две недели. Тем более задача была слишком сложной для первого дня. Девчонка могла сгореть, как и тридцать девятая до неё. Особенно если она начала думать и решать.

Сгоревшая Вагнер откровенно грозила ему аналогичным имплантом, Фердинанд слов на ветер никогда не бросал. Помрачнев еще больше, Нандин принял единственное правильное в данной ситуации решение и поспешил его озвучить, прежде чем номер сорок не решила сама.

— Передай задачу секретариату и техническому отделу. Подключи секретарей предыдущей десятки, у тебя пятнадцать минут… Дальше отключается и спишь, задание ясно? — он смерил её тяжелым взглядом.

— Ориентировочное время исполнения первого задания — пятнадцать минут. Ориентировочное время исполнения второго задания — девять часов… Запустить задачи? — отчеканила номер сорок, почти не моргая.

Нандин тяжело вздохнул. Поломка установок абсолютно не вязалась с его утренними планами. Впрочем, он должен успеть. Наличие новой задачи не исключает остальных, будь оно неладно.

— Запускай, — решил он, а потом опустил свой чемоданчик на пол и залез в него ногами.

Яркая вспышка поглотила кабинет и на миг ослепила Нану Вагнер.

Девушка некоторое время моргала, а потом обвела внимательным взглядом опустевший кабинет. На её бесстрастном лице не отобразилось ни намёка на интерес.

— Кластер, запустить первую задачу. Ведущий секретарь — тридцать восемь. Вспомогательный — тридцать семь, тридцать пять, тридцать три, дополнительный — двадцать четыре. Запустить вторую задачу. Я отхожу ко сну, время исполнения — девять часов.

Пустой кабинет молчал. Собственный имплант работал. Кластер внимал, перераспределяя задачи и погружая неопытного оператора в спасительную отключку.

Увы, дать сороковому секретарю задачу спать у себя в комнате Нандин Абэ не догадался, а потому девушка уснула там, где стояла, свалившись мешком посреди его кабинета.

***

Три метра шириной, три — высотой, протяженность в сорок метров, множество ниш, в которых можно спрятаться — таким было место их засады. Закрытый простор давал возможность действовать, не опасаясь ни невольных свидетелей, ни стражей правопорядка, к которым ни Кэйт, ни Марта больше не имели никакого отношения.

— Идёт. Женщина. Мужчину не наблюдаю. — Лэйн снова прикрыла глаза, погружаясь в ментальные потоки и наблюдая за целью. — Сильна… Очень.

— Справимся? — Кэйт был предельно серьёзен.

— Если пытаться ее убить, а не поймать, наверняка. — Марта говорила абсолютно спокойно. — Увы, легко не будет.

Кэйт на миг замер, а потом посмотрел на нее. Окинул взглядом идеально гладкую кожу, тонкий нос и плотно сжатые губы.

На самом деле очень мягкие губы…

— Марта… Ты раньше убивала? — почти неслышно спросил он.

— Всё долгожители убивали, Кэйт, — прошептала она, продолжая стоять абсолютно неподвижно, а потом нахмурилась. — Лучше не высовывайся. Если она по тебе ударит, может стереть личность начисто или принудить к чему-либо. А я не хочу сражаться ещё и с тобой.

— Но…

— Даже думать не смей. — Марта не смотрела на него. — Ты займешься Маркусом. Он твоя цель, помни об этом, что бы ни произошло.

— Я хотел сказать, что смогу один раз ударить по ней физически, и прежде, чем она ответит ментально, ты навлечешь на всех сон… Ты ведь можешь приспать нас обоих, меня и ее? Тогда не придётся никого убивать.

Кэйт говорил уверенно и ровно, по привычке давя в зародыше собственные эмоции. Марта хмурилась. Сон не самое лучшее действие во время боя. Но физический удар мог хорошенько ослабить менталистку. Если действительно приложить после этого её чем-то усыпляющим…

— Хорошо. Попробуем… — она подняла на него полный сожаления взгляд. — Но, если ничего не получится, я хочу, чтобы ты знал… Наше с тобой знакомство для меня важно. Во всех возможных аспектах.

— Я знаю…

Им обоим слова дались трудно. Усеченные увечные признания, которым здесь и сейчас уже не было места. Как не было места чувствам, нежности и мыслям о друг друге. Их обоих ждала сложная работа.

Как только «Дэйла» появилась в их поле зрения, Кэйт с разгона снёс женщину, впечатавшись в неё всем телом. Марта в тот же миг ударила ментальной волной, даря всем вокруг глубокий и тяжёлый сон…

***

«Кто-то когда-то сказал, что единой реальности не существует. Есть точки зрения и множественные цели. Точка зрения конкретно взятого индивидуума определяет его движение по отношению к мечте. И не всегда направление будет идти к нему. Бывает, оно отдаляет человека, бывает, ведёт в обход… Человеку невдомек, что его движение к цели зависит от того, как он на эту цель и на это движение смотрит, верит ли в саму возможность, знает ли способы, хочет ли приблизиться, или обойти по самому неказистому пути. А может, вообще собирается оставить цель вдали, как мечту, на которую можно только смотреть и жалеть себя до самой смерти…

По какому пути шла Дэйла? Был ли он правильным и единственным этот её путь? Она не знала. Единственным её желанием было пройтись вдоль кромки воды сказочного, вычитанного в книгах Красного моря. Ей хотелось нырнуть под воду в пластиковой маске и увидеть воочию разноцветных морских рыб, которые похожи на фантастических энциклопедических бабочек.

Дэйла хотела валяться на лугу, среди полевых трав, и смотреть на бабочек, что как рыбы в воде чувствовали себя и на ветру, и под ярким солнцем… Которые порхали, словно яркие тропические птицы, от цветка к цветку.

Дэйле хотелось увидеть этих ярких созданий… Или рыб… А ещё побродить по кромке Красного моря. Послушать прибой и повалятся на лугу среди пышных ароматных трав. Ей не так много хотелось. Это были обычные, недостижимые желания. Самые нелепые и несбыточные мечты. Среднестатистические грёзы.

И вот тёплая слегка пенная вода омывает её сбитые об острые ракушники стопы, вымывает песок из-под них. Женщина смотрит на то, как её пальцы медленно погружаются в него, становятся с каждой волной все глубже. Рядом плачут белые птицы. Над головой плывут облака, и ветер ласкает кожу, треплет рыжие волосы.

Стянув с головы парик, женщина бросила его под ноги и теперь наблюдала за тем, как он, рыжей несуразной медузой отходит и возвращается вместе с волной… И не тонет.

“Сколько надо париков, чтобы отравить море?” — мысль ввергла ее в ступор. Подумаешь, бросила в воду один парик, разве он может отравить?

“Сколько… надо… париков?..”

Красные от искусственных волос волны, продолжали биться о берег, оставляя на камне тонкие рыжие полиамидовые пряди. Дэйла продолжала стоять и взирать на эти волокна, цепляющиеся за её стопы, и все не могла понять, отчего же море перед ней стало называться Красным…