Лаен снова помолчал, рассматривая человека, которого Нана всегда вспоминала с некой опаской.

— Если я владею верной информацией, Фердинанду нужен не я, а моя кровь. Он хочет моей полной переработки. Если обмен не состоится, другого шанса не будет.

Вагнер нахмурился. Признание модифицированного его обескуражило.

— То есть ты пришел сюда и предлагаешь свою помощь, зная, что тебя убьют? Или уповаешь на свою регенерацию?

— В прошлый раз регенерация лишь помогла мне дождаться помощи. Вряд ли я смогу выжить, если они зададутся целью разрубить меня на куски.

— Вас, имперцев, всегда отличало странное самопожертвование. Вы как малые дети… — недовольно проворчал Ганн.

Он поднялся из-за стола и спрятал руки в карманы.

— Есть тысячи способов попасть во дворец, и, поверь, обмен и показательная гибель занимают лишь малую часть из них, — уверенно начал Ганн, уже наперед зная, что заинтересует Тариса. Есть разница между тем, чтобы прийти и подставиться, и пробраться неузнанным, чтобы накуролесить.

Тарис подобрался, предельно сосредоточился, чем действительно напомнил старику Ганну дворового кошака.

— Что вы предлагаете? — осторожно поинтересовался он, едва сдерживая нетерпение. Ганн усмехнулся: имперец или лесной человек, неважно, молодость равна нетерпеливости, так всегда было.

— Ничего особенного, нам просто понадобится сотрудничество Маркуса Биби…

Тарис нахмурился.

— Я не уверен…

— Поверь, — перебил его Ганн, — Биби хочет грохнуть Фердинанда не меньше, чем тебя. Ему будет только в радость столкнуть вас лбами…

«Актовый зал Леополиской академии кишел выпускниками и учащимися младших курсов.

— Отныне вы главный оплот Сакской империи, блюстители порядка, защитники граждан. Ваши качества, ваш взгляд на мир — истинны, верьте в это… Какой бы сложный путь ни приготовила вам судьба, помните, ваши холодный ум и горячее сердце, ваша искренность и вера приведут вас к нужной цели…

Звучала главная часть речи, был разгар торжества, но никто не представлял, что за этим последует. Кэйт откровенно скучал, он хотел узнать кое-что другое, а не слушать про собственную важность как ячейки общества.

— Эй, куда пойдешь? — Виктор наклонился к самому уху, отчего часть его ошейника впилась в плечо Кэйта.

Глянув на младшекурсника, Свон растерянно пожал плечами.

— Маврикия, на три года, потом вернусь в Леополис, — поделился он планами. Парнишка удивленно вскинул брови. Свону на миг показалось, что даже узкие кошачьи зрачки приятеля стали шире.

— Уже все продумал? — переспросил он, снова становясь ровно и наблюдая за сценой, на которой распинался директор Леополиской академии.

— Мне здесь нравится… — признался Кэйт. — Воздух хороший.

— Воздух, это да, — кивнул парень, — говорят, на равнинах намного хуже… Дышать тяжело.

Свон промолчал. На равнинах действительно менее комфортно, но говорить об этом сейчас не было никакого желания.

— Отныне каждый из вас доверенное лицо, защитник, важная часть общественного правопорядка…

Зал взорвался овациями».

Сон отпустил внезапно. Вспомнилось и прошедшая вчера операция, и разговор с Мидлтоном через городской телеграф, а следом и спонтанное преследование Маркуса Соболевски. Последней на ум пришла парочка подвижных роботов-уборщиков, приклеившихся к Кэйту и постоянно мелькающих на периферии зрения. Все бы ничего, мало ли роботов в городе, но это были одни и те же машины, которые не исчезали ни со сменой улицы, ни со сменой квартала и района. Пришлось затеряться и при этом не упустить Соболевски.

Поежившись, Кэйт Свон растерянно осмотрелся. Тёмные коридоры тоннеля, в которые его занесло, продолжали нависать над головой и давить на сознание. Впереди был просвет, выйти в который он так и не решился, потому нырнул в какую-то нишу и решил подождать минут пятнадцать. Как оказалось, прошло не менее пары часов. Небо в нише однозначно было ярче, чем тогда, во время слежки за Соболевски.

Вырубился и проспал? Потянув одеревеневшие мускулы, Кэйт осторожно поднялся на ноги.

— Не советую идти. — Следом за знакомым голосом за спиной почувствовалось едва уловимое движение. — Там открытая местность. Будешь как на ладони. Выход из той части города только через этот переход, так что жди, они скоро явятся. Я скажу тебе…

Кэйт растерянно обернулся, рассматривая темноту ниши.

— Кто здесь? — не сказать, что он испугался.

В темноте силуэт Марты Лэйн сначала показался почти неуловимым.

— Ты не узнал мой голос? — женщина ступила ближе. Карие глаза взблеснули в тусклом свете. Сквозь темноту проступила ее самоуверенная улыбка. Никаких искусственных волос, лишь белесая гладкая кожа и мелкие царапины на исхудавшем, осунувшемся лице.

Конечно он узнал ее. Вот только последние события настойчиво твердили о том, что своим глазам больше нельзя верить.

— То, что я узнал, не гарантирует верности моих соображений, — спокойно ответил Кэйт, сам понимал, что с завидным упорством порождает в себе ненужное волнение. — У врага есть маски.

Марта усмехнулась и ступила ближе, а потом его щеки коснулось ее тёплое дыхание.

— Маска — это лишь обман зрения. Можешь прикоснуться ко мне и проверить, не врут ли твои глаза. — Её губы касались его мочки, когда она шептала, а ткань одежды пропускала тепло ее тела и ритм сердца. Дыхание, скользящее по коже, будоражило.

Она не шелохнулась, когда пальцы Кэйта коснулись её расцарапанного лица, очертили нос и тонкие губы, шею, плечи… а потом, не спеша, расстегнули замок комбинезона и, забравшись под ткань белья, сжали мелкую грудь. Все это время Кэйт смотрел ей в глаза и был абсолютно бесстрастен.

Марта же смутилась, чувствуя его горячие ладони на своей коже.

— Кэйт… Это слишком, — и все же она не шелохнулась и не отстранилась.

— Похожа… — наконец выдохнул Свон и, убрав руки, отвернулся к просвету.

За спиной послышался резкий звук застегиваемого замка.

— Ты меня облапал… — с возмущением констатировала Марта.

— Удостоверился. — Кэйт снова смотрел на выход. — Ты ведь ушла с группой Кирка… И сейчас должна сидеть в камере предварительного заключения.

Марта молчала некоторое время. А потом он услышал, как она привалилась спиной к стене.

— Официально я и не вернулась. — В темноте её голос прозвучал слишком резко. Марта тихо посмеялась, вскинув голову, прижавшись затылком к отвесной стене. Кэйт обернулся, ловя взглядом её силуэт. Брошенную фразу можно было трактовать по-разному.