Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Напоследок отмечу одну интересную особенность в отношениях древних китайцев со спиртным: они не делали различий между вином и элем. На протяжении всей главы я говорил о вине, однако китайское слово «цзю» означает и эль. Возможно, отсюда следует, что в какой-то степени древним китайцам просто было все равно. И в этом они являют собой полную противоположность древним грекам и римлянам.
Ной посадил виноградную лозу. Это было первое, что он сделал после потопа, — и, по правде говоря, выпить ему после всего пережитого точно не мешало. А вот дальше события развивались странновато:
И выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего и, выйдя, рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего.
Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих».
Из этого мы должны извлечь важный нравственный урок: напиться до положения риз и валяться нагишом — вполне приемлемо; неприемлемо обращать на это внимание. Следует учтиво отвести глаза. Мораль настолько не поддается пониманию, что исследователи порой сомневаются, все ли нам известно. В частности, некоторые ученые подозревают, что Хам касался своего обнаженного отца не только взглядом.
Этот сюжет перекликается с другим примером опьянения, приведенным в Библии на несколько глав позже. Лот с двумя дочерями живет в горной пещере. Дочери беспокоятся, что теперь им не найти мужей из своего народа и не от кого будет зачать, поэтому они (творческий подход, ничего не скажешь) беременеют от собственного отца, дождавшись, когда тот заснет пьяным сном.
Ни в том ни в другом случае мертвецки пьяных отцов виноватыми не изображают. Это все дети-проказники.
К вечной досаде пуритан и любителей побрюзжать, Ветхий Завет отличается чрезвычайно попустительским отношением к пьянству. Вино (это всегда именно вино) — просто одно из благ, даруемых Господом, наряду с зерном, маслом и покоем. У любого мало-мальски состоятельного человека есть давильный пресс для винограда. Люди пьют, люди пьянеют, и в этом нет ничего такого — пока младшее поколение знает свое место. Конечно, нотации на тему злоупотребления спиртным периодически читались. Самую суровую, пожалуй, содержит Книга Притчей Соломоновых:
У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза?
У тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленного.
Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит и ужалит, как аспид;
глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное,
и ты будешь, как спящий среди моря и как спящий на верху мачты.
[И скажешь: ] «Били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал. Когда проснусь, опять буду искать того же».
В истории человечества вряд ли найдется более красивое описание опьянения. Начинается как загадка, перетекает в поэзию, заканчивается комичной картиной ночлега на вантах. Народ израильский мореплаванием не занимался, поэтому к морю всегда относился с некоторой опаской. Описание получилось настолько прекрасным, что много веков спустя андалузские евреи исполняли его как застольную песню.
Через несколько глав Книга Притчей возвращается к теме:
Не царям, Лемуил, не царям пить вино и не князьям — сикеру,
чтобы, напившись, они не забыли закона и не превратили суда всех угнетаемых.
Дайте сикеру погибающему и вино огорченному душою;
пусть он выпьет и забудет бедность свою и не вспомнит больше о своем страдании.
Существуют переводы Библии, где сикеру, которую нельзя пить князьям, называют пивом, но тут, скорей всего, вкралась ошибка. На арамейском это «шикра», что-то вроде граппы или чрезвычайно крепкого вина. Израильский народ жил в идеальной местности для виноделия, и варить пиво у него даже в мыслях не было.
Вино же, наоборот, воспринималось как рядовой продукт, обыденность, способ утолить печаль. Почти все двести с лишним упоминаний спиртного в Ветхом Завете выдержаны в нейтральном тоне. Вот неинтересный, но типичный пример из «Второзакония»:
…и благословит плод чрева твоего, и плод земли твоей, и хлеб твой, и вино твое, и елей твой, рождаемое от крупного скота твоего и от стада овец твоих на той земле, которую Он клялся отцам твоим дать тебе.
Вино всего лишь плод возделываемой земли. Это, впрочем, не значит, что в Древнем Иерусалиме не знали проблемы пьянства. Явление было настолько всем знакомым, что на нем строились сравнения и метафоры, и, если их обобщить, мы получим собирательный образ пьяного израилита:
они кружатся и шатаются, как пьяные (Псалтирь 106:27)
о мне толкуют сидящие у ворот, и поют в песнях пьющие вино. (Псалтирь 68:13)
Господь послал в него дух опьянения; и они ввели Египет в заблуждение во всех делах его, подобно тому как пьяный бродит по блевотине своей. (Исаия 19:14)
Но, как бы от сна, воспрянул Господь, как бы исполин, побежденный вином… (Псалтирь 77:65)
Шататься, горланить песни, захлебываться рвотой, спать пьяным сном — пока все знакомо. Менее распространенное явление упоминает Аввакум (один из малых библейских пророков). Внешнюю политику Египта в конце VII века до н. э. он порицает в следующих выражениях:
подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей и делаешь его пьяным, чтобы видеть срамоту его!
Ты пресытился стыдом вместо славы; пей же и ты и показывай срамоту, — обратится и к тебе чаша десницы Господней и посрамление на славу твою.
Здесь есть над чем задуматься. Еще одно указание на то, что иудеи пили иначе, чем мы, обнаруживается в Плаче Иеремии, где пророк горюет о разрушении Иерусалима и о том, что пить больше нечего:
…дети и грудные младенцы умирают от голода среди городских улиц.
Матерям своим говорят они: «Где хлеб и вино?» — умирая, подобно раненым, на улицах городских…
Из чего следует, что пить начинали в очень юном возрасте, хотя, возможно, тут не обошлось без художественного преувеличения.
И наконец, в Ветхом Завете нигде не упоминаются кабаки и трактиры. Ни разу. А поскольку люди где-то определенно пили, то, надо полагать, происходило это либо на улицах, либо дома — в компании нагих ближних.
Были, однако, среди иудеев те, кто не пил. Это назореи — посвятившие себя Богу и давшие обет не употреблять вино и не стричься. Самым знаменитым среди них был Самсон, однако и Новый Завет знает по крайней мере одного назорея.
