…был в Акрагасе дом, который назывался «Трирема» [вид судна] — и вот почему. Напившись в этом доме, некие юноши настолько помешались, что возомнили, будто плывут в триреме, которую швыряет по бурному морю. Полностью утратив разум, они выбросили в окно всю мебель, все кушетки, кресла и кровати, воображая, что выкидывают их за борт по приказу капитана, пытающегося облегчить судно. И даже собравшаяся у дома толпа, которая с готовностью принялась растаскивать предметы обстановки, не вразумила юношей. На следующий день, когда в дом наведались городские власти, юноши все еще лежали вповалку на полу — якобы страдая от морской болезни. На расспросы они ответили, что ради спасения от неминуемой гибели вынуждены были облегчить корабль, скинув весь лишний груз за борт. Заметив недоумение на лицах властей, один из юношей, самый старший, сказал: «Я, о тритоны, был так напуган, что забился под скамьи и лежал там как можно ниже и тише». И власти простили юношам их выходку и отпустили с наказом впредь соблюдать меру в вине. Юноши, выражая глубокую признательность, пообещали: «Если мы, уцелев после этой страшной бури, благополучно прибудем в порт, то воздвигнем вам памятник на видном месте как своим спасителям, рядом со статуями других морских богов, за то, что явились на помощь в нужный час». С тех пор этот дом называется Триремой.

Не стоит думать, будто подобным образом заканчивался каждый симпосий, но если вы верите, что с перепоя можно сойти с ума, то сойдете. Если вы считаете, что алкоголь вызывает галлюцинации, они у вас будут.

Завершались симпосии по-разному. Можно было мирно разойтись по домам, можно было никуда не идти, а заснуть прямо на кушетке, воспользовавшись тем, что вы уже на ней возлежите. Иногда совершали комос — так называлось действо, когда подогретая компания вываливалась наружу и носилась по улице с воплями и гиканьем, намеренно будя соседей. У Ксенофонта после симпосия все разъезжаются домой в приподнятом настроении; у Платона все засыпают пьяным сном, кроме кристально трезвого Сократа.

На этот счет историки и философы единодушны: Сократ пил много, но при этом не пьянел. Может, он и впрямь обладал настолько стройной и четкой душевной организацией, что даже хмель был не в силах нарушить ее строгую рациональность. А может, ему досталась нечеловечески трудолюбивая печень. В любом случае Сократ, видимо, возглавляет многочисленные ряды тех, кого превозносили за способность пить не пьянея.

Если задуматься, довольно странный повод для гордости — и даже радоваться тут особенно нечему. Допустим, кто-то начнет хвастаться, что ЛСД не вызывает у него галлюцинаций. Вы, скорее всего, почешете в затылке и осторожно поинтересуетесь, а зачем тогда вообще принимать наркотик, если он не изменяет сознание.

Но с алкоголем все иначе. Из века в век нам будут попадаться люди, гордые тем, что спиртное не оказывает на них никакого воздействия. Они хвалятся этим сами и вызывают восторг окружающих: дескать, молодец, силен! Их уважают, ими восхищаются, к ним прислушиваются — и никто не задается вопросом: «А зачем они тогда, собственно, пьют?»

Первое вино в Китае изготовил И Ди примерно в 2070 году до н. э. Он подарил свое изобретение первому китайскому императору Юю. Император Юй выпил, и ему понравилось, но, будучи Мудрым государем, он увидел, что вино принесет народу ужасные беды и горести, поэтому запретил его, а И Ди изгнал, чтобы уж точно неповадно было.

Увы, все это сплошной вымысел. Ранняя история Китая представляет собой собрание красивых легенд, почти не подкрепленных доказательствами. Приличная письменность в Китае появилась не раньше XIII века до н. э., а изучая то, что было прежде, приходится довольствоваться археологическими данными. Тем не менее, как ни странно, самое древнее известное вино, то есть самое древнее спиртное, не вызывающее у нас сомнений, было найдено на раскопках в китайском Цзяху и датировано примерно 7000 годом до н. э.

И император Юй, и И Ди почти наверняка выдумка. Однако упомянуть их стоит, потому что легенда отражает отношение древних китайцев к спиртному: «Это, конечно, приятная штука, но довольно опасная, так что лучше ее запретить».

Последним императором в династии Юя оказался занятный персонаж по имени Цзе (предположительно, 1728–1675 год до н. э.). Цзе был Плохим государем, поскольку питал чрезмерное пристрастие к спиртному. Любовь к алкоголю у него дополняла одна странная привычка: пил он, катаясь верхом на ком-нибудь из придворных, как на лошади. Свои причуды, конечно, есть у всех, но пунктик Цзе становился все обременительнее для его окружения, потому что пил император постоянно и хребты придворных уже не выдерживали. Однажды, например, он пьянствовал, восседая на спине своего канцлера, и, когда тот рухнул под ним от усталости, Цзе велел его казнить.

Алкоголичкой была и Мо Си, любимая наложница императора Цзе. Этой даме вздумалось заполучить целое озеро вина. Озеро выкопали, залили, и они с Цзе плавали по нему на лодке в окружении обнаженных девушек и юношей, предающихся любовным утехам. Потом Мо Си все это надоело, и она приказала 3000 слуг выпить озеро до дна. Они пьянели и тонули под гомерический хохот наложницы.

Затем на страну обрушилась череда стихийных бедствий, на фоне которых возвысился некто Тан, сверг злокозненного императора и стал родоначальником новой династии Шан. Эта династия не такая легендарная, как Ся, поскольку продержалась долго — до 1046 года до н. э. Однако и ее история недостаточно надежно задокументирована. Последним императором династии был Ди Синь — Плохой государь, питавший чрезмерное пристрастие к спиртному. Он тоже вырыл и наполнил вином озеро (поддавшись уговорам своей распутной жены), любил устраивать оргии и так далее, но затем его сверг возвысившийся благородный малый. Единственное принципиальное отличие между Ди Синем и Цзе заключалось в том, что посредине своего озера Ди Синь соорудил остров с искусственными деревьями, увешанными жареным мясом, чтобы, катаясь на лодке, не только пить, но и закусывать. Это называется прогресс.

Император Ди Синь, может, и существовал на самом деле, а вот озеро — вряд ли. Однако здесь важно, что пьянство, по мнению китайцев, было способно губить целые династии и рушить государственный порядок, а о порядке в государстве китайцы пеклись истово.

Возможно, в истории о винном озере есть крупица правды. В археологических слоях, относящихся к периоду после падения династии Шан, число церемониальных бронзовых сосудов для питья резко идет на убыль, то есть следующая династия и вправду была намного трезвее. Сосуды эти использовались на церемониях поклонения усопшим предкам. Подробности довольно туманны, но, судя по всему, вино и подношение выставляли на алтарь, совершали возлияние, орошая спиртным землю, затем участники допивались до экстатического транса, в котором к ним снисходили духи предков. Предки тоже пьянели — собственно, церемония завершалась словами «все духи пьяны»: на этом ритуальная часть заканчивалась, и можно было приступать к трапезе.