Персы пьют пиво — значит, они варвары. Фракийцы пьют вино неразбавленным — значит, тоже варвары. Одни лишь греки знают, как правильно, — по мнению самих греков.

Учитывая эту привычку глумиться над всеми, кто имел наглость быть не греком, кажется несколько неожиданным, что своего бога вина Диониса древние греки считали инородцем. Он появился на свет на горе Ниса, расположенной то ли в Эфиопии, то ли в Аравии, то ли где-то в Индии, и в Грецию пришел с Востока в окружении свиты из пляшущих людей, экзотических животных, а также кентавров и прочих мифических созданий.

(На самом деле довольно занятно, что и греческий бог вина, и египетская богиня пива, по преданию, прибыли из экзотических краев в компании танцующего паноптикума людей, животных и духов, но, возможно, это лишь совпадение.)

Тем не менее Дионис был греческим богом. Он упоминается еще в XIII веке до н. э. и мелькает в «Илиаде», а значит, к V веку до н. э. — когда Афины стали главным очагом классической культуры и когда происходило большинство событий, с которыми у нас ассоциируется Древняя Греция, — он существовал уже 700 лет.

Мифы о Дионисе распадаются на две основные категории.

1. Сюжеты о людях, которые не узнают его и даже не понимают, что перед ними божество. Люди могут быть самыми разными, от пиратов до правителей, но заканчивается для них все, как правило, одинаково: Дионис в наказание обращает их в животных. Мораль абсолютно ясна: если имеешь дело с вином, помни, перед тобой грозная божественная сила. Это не просто напиток. Он священный. Кроме того, при неосторожном употреблении алкоголь способен пробудить нашу животную натуру.

Дионис всегда был связан с животными. Его колесницу тянут львы и тигры, он общается с кентаврами (полулюдьми-полуконями) и сатирами (полулюдьми-полукозлами). Даже его друга Силена, человека, иногда изображают с лошадиными ушами и хвостом. По сути, единственными человеческими существами в свите Диониса были менады.

Менады — это боготворившие Диониса почитательницы. Поклонение они выражали, поднимаясь в полуголом виде в горы и там старательно накачиваясь вином. Напившись, они плясали, распускали волосы, растерзывали животных — устраивали своего рода жуткий аркадский девичник.

Неизвестно, существовали менады на самом деле или, подобно амазонкам, были плодом сексуальных фантазий греков. В мифах гречанки позволяли себе многое, однако в действительности женщины в основном сидели дома — и их явно притесняли. Хотя, конечно, парочку-тройку жриц тоже не стоит сбрасывать со счетов. Вот эпитафия II века до н. э.:

Вакханки [менады] нашего города говорят: «Прощай, святая жрица!» Эта прекрасная женщина заслужила добрые слова. Она вела нас в гору, она несла все священные предметы и орудия, она возглавила шествие, в котором участвовал весь город.

Но это единичный случай, и обряд, возможно, не оправдывал надежд. Все же маловероятно, что менады существовали в действительности. Как с чисто практической точки зрения предполагалось тащить столько выпивки в горы?

Тем не менее менадам принадлежала крайне важная роль во втором типе дионисийских мифов.

2. Дионисийцы не любили трезвенников. Такое отношение со стороны бога вина вполне закономерно, но Дионис не был бы Дионисом, если бы не устраивал над ними жестокую расправу. Самый известный пример — пьеса Еврипида, где царь пытается запретить менадизм, Дионис внушает своим почитательницам, будто царь — это лев, и женщины раздирают его в клочья (возглавляет разъяренную толпу мать царя). Или возьмем сюжет об Орфее, который в скорби скитается по диким местам. Его жена погибла, и он хочет оплакать ее в тиши. К несчастью, он сталкивается с группой менад, которые, напившись, пытаются вовлечь его в свою вакханалию. Орфей вежливо отказывается, и его тоже разрывают на куски.

Таких сюжетов хватает, и все они заканчиваются одинаково. Мораль предельно ясна: помни, что пьянство опасно и может превратить тебя в зверя, но ты все равно пей. Никогда не отвергай приглашение на попойку. И ни при каких обстоятельствах никогда и ни за что не пытайся запретить спиртное.

Как видим, греческая мифология демонстрирует странное и очень сложное отношение к пьянству. У шумеров питие было делом благим и объединяющим, египтяне рассматривали его как экстремальный спорт, греки же отступали на шаг и в задумчивости чесали бороду. Они выдвигали теории и разрабатывали стратегии. Бесчеловечные спартанцы заставляли рабов напиваться на глазах детей, чтобы отвратить тех от пьянства. Афиняне, чуть менее склонные к садизму, выясняли философскими методами, какой степени опьянения следует достигать и как надлежит вести себя в пьяном виде.

Платон, в частности, сравнивает опьянение с занятиями в гимнасии: в первый раз никакого удовольствия и наутро все тело ломит. Но регулярные упражнения ведут к совершенству. Умеешь пить вволю и при этом держать себя в руках — можешь считать себя идеалом. А если способен держать себя в руках в кругу сотрапезников, то выступаешь образцом для подражания, поскольку демонстрируешь великую добродетель самообладания под гнетом обстоятельств.

Самообладание, утверждал Платон, сродни храбрости. Если храбрость человеку удается проявить, только оказавшись в опасности, то и самообладание ему удастся выказать, лишь выпив изрядное количество вина. Храбрость можно закалять, взращивать ее в себе, ежедневно вступая в битву. Самообладание аналогичным образом вырабатывается ежевечерними попойками.

Что лучше торжественных возлияний приспособлено к тому, чтобы в первую очередь испытать, а во вторую — закалить характер человека, если подойти к делу с осторожностью? Есть ли средство более дешевое или невинное?

По сути, Платон полагал, что, если человеку можно доверять, когда он пьян, значит, на него можно положиться во всем. Кроме того, испытание пьянством безобидно. Если вы заключите с человеком сделку, а он окажется мошенником, вы потеряете деньги. Если же вы предварительно с ним напьетесь, то увидите его истинное лицо, ничем особенно не рискуя.

Отсюда логичный вывод — трезвеннику доверять нельзя.

Таким образом, питие в Греции было делом загадочным и тонким. Считалось, что человек должен пить. И напиваться. Но при этом отдавать себе отчет в своих действиях. Являть собой образец добродетели и твердой рукой вести свой корабль по бурному винному морю. Местом испытания всех этих способностей служили симпосии.

Симпосий

Допустим, вы знатная дама, живущая в Афинах классического периода, и вам хочется напиться. Не выйдет. Женщин на симпосии не допускали. Точнее, женщины присутствовали, но отнюдь не приличные дамы. Симпосии проводились в особой части дома, называвшейся «андрон», что в буквальном переводе означало «мужская комната». Из представительниц женского пола здесь могли находиться только рабыни, например флейтистка, танцовщица или проститутка. Иногда одна за всех трех. Но пить ей особенно не доводилось — она сама, как ни крути, выступала в первую очередь развлечением.

Так что на симпосии собирались мужчины, и собирались они у кого-нибудь дома. Не в кабаке. Как правило, гостей насчитывалось около дюжины. Случались и более многолюдные собрания, человек на тридцать, но редко. Сперва подавали ужин. Простое незатейливое угощение, которое съедали довольно быстро и без лишних слов. Еда не главное, она нужна лишь для того, чтобы впитать вино. Афиняне умели определять приоритеты.