– Эй! Ты что несешь? Какого еще убийства?

– Не я вообще-то завел разговор о ее смерти под забором.

– Так и я говорю чисто гипотетически, – парировал Дима. – Чтобы она сдохла под забором, мне не обязательно ее убивать. Может, бомжара какой по башке бутылкой даст, а может, она замерзнет… Всякое случается!

– Да уж… Забота твоя не знает границ!

– Вали отсюда! Я тебя звал? Я тебя даже внутрь не приглашал! Хочешь тр…ть мою бабу – пожалуйста, только обратно сюда ее не возвращай! И сам вали!

– А если не свалю, что тогда? Заставишь меня?

– Да хоть бы и так!

Гнев Димы дошел до кипения. Мужчина попытался ударить – резко, целясь в солнечное сплетение. Вот только движения его все равно были неуклюжими, лишенными подготовки как таковой. При всей своей наглости он был осторожен и выбирал лишь слабых противников.

Конечно, Инесса от такого удара уклониться не могла. Судя по синякам и шрамам, она и не уклонялась. Но Кириллу не составило особого труда перехватить руку Димы, резко вывернуть, а потом оттолкнуть мужчину так, что тот врезался в стену.

Дима, редко получавший отпор, к боли не привык. Поэтому снова нападать он не пытался, вместо этого прижимался к стенке.

– Ты че, а? – он смотрел на Кирилла ошалелыми глазами. – Вообще ничо не боишься? Борзый такой?

– А чего мне бояться? Я первым не нападаю и необходимую самооборону не превышаю.

– Ты ко мне в дом вперся!

– Я к Инессе пришел. Но все это не суть важно. Я прекрасно знаю, что полицию ты не вызовешь. Ты их и сам побаиваешься, поэтому их приезд – не в твоих интересах. На этот раз тебе повезло, я сам уйду.

– А Инесса?..

– Ее судьба тебя больше не касается.

Этот ответ Диму вполне устроил. Он даже не думал интересоваться судьбой жены, сейчас ему, вероятнее всего, хотелось пришибить ее окончательно – за то, что из-за нее в дом пришел такой человек! Как только Кирилл вышел на лестничную клетку, он услышал, как у него за спиной защелкнулись все замки.

А ему хотелось вымыть руки. Есть просто такие люди: с ними пообщался – как в грязь влез. Кирилл увидел достаточно и твердо знал, что не позволит Инессе вернуться в эту дыру. Она заслужила лучшего!

* * *

– Так, давай начистоту… что за чувак обитает у вас в доме?

В кабинете Максим чувствовал себя совершенно свободно. Он вообще в офисе бывал чаще, чем дома, и вел себя соответственно. То, что данный кабинет принадлежит не ему, его нисколько не смущало. Свои люди ведь, к чему лишняя церемонность!

Он сразу прошел к столу, небрежно бросил на столешницу папку с бумагами, а сам уселся в кресло.

– Ты сказал секретарю, что у нас бизнес-переговоры, – напомнил Марк.

– Ну и? Можно подумать, что ты с секретарем, как с исповедником – ничего кроме правды!

Молодой человек вел себя расслабленно, взгляд у него был спокойный, вид – отдохнувший. Создавалось впечатление, он всего лишь проявляет дружеское любопытство. Марк поверил бы в это, если бы Вика не рассказала ему о воскресном визите Максима.

– У меня дома живет мой старый друг из Германии. Я его знаю дольше, чем вас всех вместе взятых.

– А чего он приперся-то? Разве достопочтенные бюргеры не должны сейчас жарить рождественские колбаски?

– Может, и должны. Но Мати к ним не относится, не думаю, что любое занятие достопочтенного бюргера его привлечет.

– А к вам-то он зачем приперся?

– Какое тебе до этого дело? – нахмурился Марк. – Насколько я понял, вы двое даже познакомиться толком не успели! Ты заехал к нам, а потом удрал, будто тебе хвост прищемили. Даже меня не дождался! Чем тебе Мати не угодил?

– Немец этот? Ничем, он, скорее, сопутствующее обстоятельство. Вика тебе не сказала, из-за чего мы повздорили? Из-за ее отношения к тому, что я делаю. Я не люблю, когда меня учат жить, поэтому и не считал нужным продолжать разговор. Знаю, среагировал слишком бурно. Просто устал, если хочешь, могу извиниться перед Викой. Но немчура тут вообще не при чем.

– Да? Тогда почему ты с него начал разговор?

– Да просто он – не самая важная тема, – пренебрежительно отмахнулся Максим. – Решил уточнить, пока мы к главному не перешли.

– Что ты решил уточнить?

– Что было между этим истинным арийцем и Евой. Он сказал, что она спасла ему жизнь.

Теперь все стало на свои места. Но все равно, Марк не мог не отметить уровень актерского мастерства. Максим по-прежнему старательно делал вид, что интересуется любопытства ради, без какого-то там подвоха.

Сам Марк находил ситуацию безобидной. Когда Матиас только приехал, он, конечно, волновался. Однако за прошедшие дни Ева не проявила к нему и тени интереса, да и сам немец чувствовал себя расслабленно рядом с ней, общаться с ним было легко и комфортно. Матиас делал обстановку в доме лучше, а не хуже, поэтому его присутствие на праздновании Рождества и Нового года было более чем желанным.

Максим тоже, по большому счету, прореагировал предсказуемо… Правда, это не радовало.

– Давай только без подростковых сцен, – предупредил Марк.

– Издеваешься?

– Нет, обозначаю факторы риска.

– Нет никаких факторов риска, – закатил глаза Максим. – Я спрашиваю то, что может быть интересно. Потому что действия Евы всегда интересны! Вот и все.

– Праздный интерес, то есть?

– Да!

– А почему так легко разозлился сейчас?

Максим мигом заметил свою ошибку и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Да потому, что Вика на меня тоже смотрела, как на Ромео пришибленного. Знаю, мое отношение к Еве нельзя назвать нейтральным, но вы зря не верите тому, что мне может быть просто любопытно.

– Ну, тогда вот твоему любопытству новогодний подарок: Ева действительно спасла ему жизнь. Это было года три назад. Его похитила совершенно ненормальная особа…[8]

– Женщина? – поразился Максим. – Такого лосяру?

– Ты ту женщину не видел! Если он – лосяра, то она бы тебе вообще бегемотом показалась, поверь мне. Там все непросто было… Мати погибнуть мог из-за того, что пытался помочь мне. А мы тогда понятия не имели, где он! Ева же каким-то образом вычислила. Но тогда она была более дикой, чем сейчас. Вместо того чтобы все рассказать нам, она отправилась за ним сама. И спасла-таки!

– Она бы и сейчас отправилась сама…

– Скорее всего, – согласился Максим. – Но факт остается фактом, это случилось. Потом Мати вел себя несколько странно, когда речь заходила о Еве… но это прошло. Иначе я бы не позволил ему оставаться в доме.