Родственников, способных взять опеку над ребенком, не нашлось, и Инесса оказалась в детском доме. Там легко было уподобиться собственной матери… Многие и пить, и курить начинали, несколько молоденьких девушек ходили с беременными животами до окончания девяти классов. Но Инессе как-то удавалось избегать всех этих сомнительных соблазнов. Она слишком хорошо помнила, какой была ее жизнь до детдома, и не хотела повторения кошмара.

Когда ей исполнилось восемнадцать, она вернулась в ту самую комнату в коммуналке, которая полагалась ей по закону. Инесса твердо намеревалась пойти учиться на швею, работать, может, накопить на собственную квартиру…

Однако всем этим амбициозным с точки зрения молоденькой девушки планам не суждено было сбыться. Потому что Инесса влюбилась. Она, в отличие от своих соседок по детскому дому, не поддавалась ни модным веяниям относительно сексуальной свободы, ни инстинктам. Она всегда хотела любви настоящей, это тоже было для нее важным элементом нормальной жизни.

Ее внимание привлек сосед по коммуналке, молодой студент, которому комнату купили родители. Инесса тогда решила, что это за большие заслуги и от любви. Лишь много позже она узнала, что семейство просто хотело выпроводить отпрыска, потому что находиться с ним под одной крышей стало невозможно.

В первое время после знакомства Дима удачно скрывал то, что выводило из себя его родителей. Он был джентльменом и рыцарем в одном флаконе. Мотивация вопросов не вызывала: Инесса была самой красивой девушкой, проявившей к нему внимание. А она, напрочь лишенная практического жизненного опыта, млела от его ухаживаний. Кафе, кино, цветы, а потом – лепестки роз на кровати и зажженные на подоконнике свечи. Инесса была убеждена, что ее любимому Диме все это нравится, подобные поступки для него естественны.

Встречались они недолго, поженились быстро. Церемония была тихой и поспешной: никаких тебе белых платьев и лимузинов, зашли, расписались, потом посидели в ресторане. Инессу это не обидело, она очень трепетно относилась к деньгам и понимала, что роскошное торжество они себе позволить не могут. Она все равно была счастлива.

Счастье закончилось, когда она узнала, почему у Димы не было близких друзей и даже его собственные родители его побаивались. Молодой человек отличался нездоровой вспыльчивостью. Ухаживая за Инессой, он сдерживался изо всех сил, хоть это и давалось ему нелегко. А когда она стала его женой, он сдерживаться перестал.

Его гнев могло вызвать что угодно – от вчерашнего обеда до несвоевременной, как ему казалось, улыбки жены. В такие моменты он орал, колотил кулаком в стену… потом бил Инессу. Сначала вроде как извинялся, клялся, что этого не повторится. Но потом понял, что девушка от него никуда не денется… и что бить ее ему нравится.

А Инесса просто не знала, что делать. Идти ей было некуда – ее комната находилась тут же, за стеной, не спрячешься! К тому же она отказывалась верить, что любовь ее оказалась всего лишь иллюзией. Она убеждала себя, что если чуть-чуть потерпеть, быть с ним ласковой и нежной, то он образумится и перестанет нападать на нее.

Заступаться за Инессу никто не собирался. Родители Димы, хоть и знали своего сыночка, втайне верили, что, раз девушка сама выбрала такую судьбу, пусть терпит. Да и кому еще она нужна, детдомовка без образования? Пусть спасибо скажет, что он ее содержит! Соседи же затаили на нее злобу еще с тех пор, как она вернула себе комнату – они-то уже использовали освободившуюся жилплощадь!

Вскоре Инесса забеременела, и на тот момент это было для нее чудом и спасением. Вот-вот должно было появиться на свет существо, которое будет любить ее всегда! Да и потом, девушка была убеждена, что, увидев крошечного младенца, Дима обязательно остепенится, найдет новые ценности в жизни.

Чуда не случилось. В очередном приступе ярости Дима ударил жену слишком сильно… Потом, в больнице, приходя в себя после выкидыша, Инесса сквозь слезы доказывала врачам, что просто упала.

Она не ушла, потому что начинать жизнь с нуля было страшно. Она уже хорошо знала мужа и могла сказать, что при разводе он ей не то что выплачивать ничего не станет – свое забрать не даст. А жить самостоятельно Инесса боялась. Ей казалось, что она умрет в первый же день без него! Дима тогда понял, что она будет с ним, несмотря ни на что. Это не умилило его, скорее, окончательно развязало руки. Теперь соседям все же приходилось иногда вмешиваться, потому что иначе они оказались бы в одной квартире с трупом.

Вторая беременность Инессы тем не менее оказалась куда более успешной. Родилась девочка. Правда, дочь родилась с болезнью Дауна. И Дима, который на определенное время даже увлекся мыслью об отцовстве, мгновенно потерял к ней интерес. Более того, она его раздражала. Ему было стыдно за то, что дочерью нельзя похвастаться, ее даже показать знакомым нельзя!

Инесса старалась заступаться за малышку. Если девочка вызывала у отца гнев, женщина брала удар на себя – в прямом смысле слова. Однако это удавалось ей не всегда. Она ходила по магазинам, оплачивала счета, словом, покидала дом. В эти моменты дочь и отец были наедине. Инесса была не рада такому повороту, но и поделать ничего не могла; ей только и оставалось, что успокаивать себя. Это его родной ребенок, не убьет же он малышку!

Но, вернувшись однажды домой, Инесса обнаружила в квартире медиков и полицию. Дима торопливо объяснял им, что дочка просто играла и упала… Ей он старался доказать то же самое. Но она не верила.

Тем не менее сообщать правду полицейским Инесса не собиралась. Во-первых, никто бы ей не поверил: Дима имел в их глазах гораздо больший авторитет. Во-вторых, женщина не считала, что имеет на это право. Она была виновата в смерти дочери не меньше, чем муж, ведь она оставила их вдвоем, прекрасно зная, на что он способен.

Поэтому она решила наказать себя и одновременно покончить с прежней жизнью. Инесса ушла из дома в чем была, никого не предупреждая. Она понятия не имела, как выживет на улицах… да и выживет ли вообще. Находиться под одной крышей с убийцей своей дочери она не могла.

Она скиталась по вокзалам и метро, ела совсем мало. Какие-то деньги у нее с собой были, но они стремительно заканчивались, а просить милостыню Инесса не умела. Она понятия не имела, что с ней будет… а потом встретила Кирилла.

Ее история казалась невероятной. Вернее, она казалась маловероятной. Кирилл не мог поверить, что кто-то способен столкнуться с таким количеством испытаний и остаться нормальным человеком. Но Инесса не просто рассказывала ему об этом, она показывала синяки, заживающие ссадины и даже шрамы, покрывающие ее тело. Многие из них были старыми, зажившими, доказывавшими, что Дима действительно отличался суровым нравом.

О своем прошлом Инесса говорила с тихим смирением. Она не пыталась переложить всю вину на бывшего мужа или пожаловаться. Она лишь обозначала факты. То достоинство, с которым она это делала, подкупало.

Еще до того, как она закончила рассказ, Кирилл знал, что предложит ей остаться.

В доме было тихо и спокойно. Поначалу Вике стоило определенных усилий заставлять себя не ждать подвоха. И она, и Марк понимали, что Ева и Матиас Штайн в одном доме – не самое безопасное сочетание. Однако эти двое существовали параллельно друг другу, даже сталкиваясь в коридорах, они обменивались парой дежурных фраз и проходили мимо. А чаще – вовсе молчали, что было более типично для Евы.