К ним она уже заходила. Однако Марк занял типично мужскую позицию: отсиделся в своей комнате, предоставив беседу с приставучей соседкой жене.

– Вечеринку новогоднюю, – пояснила Вика.

– По-моему, она уже пыталась провернуть нечто подобное, и все ее послали. Чего она опять-то активизировалась?

– А у нее новый повод появился. Но благородный, этого не отнимешь.

Варвара, как всегда, объясняла очень шумно и эмоционально. Поначалу Вика даже запуталась, совершенно потеряв нить разговора. А потом ничего, разобралась.

– Кому она опять помогает? – полюбопытствовал Марк.

– Кирилла Петровского помнишь?

– Помню, конечно! Но он вроде не бедствует… Не в материальном плане, по крайней мере.

С тех пор как они переехали в поселок, прошло немало времени, и Вика успела познакомиться практически со всеми соседями. Близко она общалась с единицами. Но знание всех остальных в лицо казалось ей нормой приличия и безопасности в равной степени.

А благодаря таким соседям, как Варвара, она волей-неволей узнавала подробности личной жизни тех, кто жил рядом с ней – даже если не слишком хотела этого. Так произошло и в случае с Петровским.

Его горе в принципе не могло стать секретом. Его жена и сын погибли в авиакатастрофе. Это произошло задолго до того, как семья Вики купила коттедж в поселке. Но старожилы говорили, что его тогда было не узнать. Он всегда был примерным семьянином, жену и ребенка обожал. А тут – отправил их отдыхать, надеялся встретить загорелыми, счастливыми, а получил два гроба, которые не открывали на похоронах. Но он-то останки видел!

Он тогда за день постарел лет на десять, потом просто исчез. Соседи были уверены, что он спешно продал семейное гнездо, однако коттедж пустовал. Петровский вернулся туда, немного оправившись, но все равно нелюдимый и замкнутый. Стал жить один, большую часть времени проводил на работе. С соседями общался сдержанно, близко никого не подпускал.

Вика узнала его уже таким. Она не сочла это странным, потому что не знала Петровского до той трагедии. Лезть в душу человеку она не собиралась, да и почти не пересекалась с ним – за год, может, раз пять.

И вот именно из-за него Варвара теперь обходила дома…

– Варя наша устраивает вечеринку у себя во имя Петровского, – пояснила Вика.

– Оригинально. И что это должно означать?

– Их дома рядом находятся, если помнишь. Поэтому Варвара и обнаружила, что к Петровскому приехала какая-то женщина. Ну, наша добрая самаритянка тут же полезла не в свое дело, она же без комплексов. Самого Петровского дома не было, она эту женщину обо всем расспросила. А та призналась, что Петровский спас ее от мужа, который ее избивал. Вот прямо с улицы и подобрал!

Вике в данной ситуации было совершенно непонятно, как это гостья Петровского решилась рассказать такие интимные подробности совершенно незнакомой женщине. Но факт остается фактом, люди разные… да и от Варвары нелегко избавиться, если ей что-то нужно.

– Молодец, что спас, – прокомментировал Марк. – А при чем тут Варвара и ее вечеринка?

– Женщина эта, условно говоря, «бесприданница». Но милая. Поэтому Варвара хочет убить одним выстрелом двух зайцев. Собрав вечеринку, она надеется познакомить новенькую со всеми соседями и тем самым укрепить ее отношения с Петровским, а еще собрать вещи в виде подарков.

– У Варвары логика бизона, приложившегося башкой об скалу. Она же сейчас сплетню по всему поселку пустит! Да и Петровский, думаю, не рад будет.

– А ему поздно уже возражать. Судя по всему, ее гостья дала согласие. Мы тоже дали, мы с тобой туда идем.

Марк, до этого выслушивавший всю историю с отстраненным интересом, чуть со стула не свалился.

– Мы идем?!

– Ага.

– Вика!

– Так, спокойно, дыши глубоко! У меня своя логика.

– Хотелось бы познакомиться с этой логикой поближе!

– Да пожалуйста. Во-первых, я и так динамила половину мероприятий Варвары, а она злопамятная. Еще начнет и про нас слухи распускать, а я это дело не люблю! Вечеринка – это меньшее из зол. – Вика начала загибать пальцы. – Во-вторых, мы давно не общались с соседями. Говорят, что у двух коттеджей поменялись владельцы, посмотрим, кто въехал. В-третьих, мне действительно интересно взглянуть на эту страдалицу, да и помочь ей – дело правильное. В-четвертых, там будут Агния и Даниил. Пересечемся с ними, пока они в свою Европу не улетели! В-пятых, мы с тобой давно никуда не выбирались вместе, а это повод!

Речь получилась длиннее, чем планировала девушка, но результатом она была довольна: крыть Марку было нечем. Попробуй возрази на аргумент, что им надо побыть вместе!

Нельзя сказать, что Вика рвалась на эту вечеринку. Просто, взвесив все обстоятельства, она поняла, что туда лучше пойти, чем не идти. И если Марка в этом убедить оказалось просто, то с Евой все было гораздо сложнее.

Собственно, Марка удивило уже то, что она хочет тащить Еву с собой на этот праздник. Вика кое-как объяснила это тем, что девушке нужно общаться с людьми, и он вроде как поверил.

На самом деле мотив был неоднозначный. Вика просто не хотела оставлять Еву одну в доме с Матиасом. Она и сама не могла толком понять почему. Он попытается ее изнасиловать? Смешно. Она попытается его изнасиловать? Более вероятно, но он как-нибудь отобьется. Они вроде как потеряли друг к другу интерес, однако Вику все равно не покидала тревога. Ей было спокойней, если хотя бы один из них находился на виду. Причем оставить Матиаса одного дома было проще, чем Еву.

Вот только Ева – не комнатная собачка, в переноске куда надо не перенесешь. Ее убеждать нужно. И Вика старалась, как могла: расписала ей ситуацию детальней, чем Марку, сообщила историю Петровского, перечислила, кто будет на вечеринке.

Ева слушала молча, без эмоций, так что предугадать ее реакцию не представлялось возможным.

Однако когда Вика наконец закончила, ответ ее собеседницы был краток:

– Я пойду.

– Да ладно! – не удержалась Вика. – То есть я, конечно, рада безумно и все такое. Но с чего бы? Только не говори, что из-за моей просьбы.

– Нет. Не из-за нее. Но один из аргументов, которые ты привела Марку, стоит больше, чем ты думаешь.

– Какой же?

– Нужно знать, кто живет рядом с тобой.

– Это да… Только… ты ведь не собираешься там… ну… развлекаться?

Сложно было сказать это так, чтобы не прозвучало оскорбительно. Но на вечеринке своеволие и специфическое чувство юмора Евы вполне могли проявиться.

– Можешь быть спокойна, – равнодушно сказала Ева. – Мое поведение порадует тебя.

– А почему? Матиас, кстати, не идет…

– Мне все равно.

На вопрос о причине она так и не ответила, но это уже было бы слишком дружелюбно с ее стороны. Гораздо большее значение имело то, что она согласилась.