Нет, Айви не собиралась вампирствовать— она просто бесилась,как бывает с любой женщиной, вышедшей и трудного положения. Но даже при всемпри том она оставляла за собой холодный кильватер, куда не попадал проникающийв помещение солнечный свет. Пустая холщовая сумка висела у нее на плече, ажеланный вексель по-прежнему болтался на шее. «Умная девочка, — подумала я. —Припасает свое желание на совсем черный день». Айви вылетела на лестницу, и ямученически закрыла глазa, когда металлическая противопожарная дверь с грохотомврезалась в стену.

Дженкс залетел ко мне в кабинку, носясь вокруг моей головыкак психованный москит и гордо показывая заплату у себя на крылышке.

— Привет, Рэчел! — несносно радостным голосом воскликнулфеек. — Как дела?

— Не так громко, — жалобно прошептала я. Готовая отдать всена свете за чашку кофе, я тем не менее сомневалась, что она стоит двадцатишагов до кофейника. Дженкс был одет во все штатское, дисгармонично-цветастое.Лиловое никак не идет к желтому. Никогда не шло и никогда не пойдет. Господипомилуй, пластырь на крылышке у фейка тоже был лиловым. — Тебя что, похмелье немучит? — выдохнула я.

Дженкс ухмыльнулся, пристраиваясь на моем стаканчике длякарандашей.

— Не-а, ни капельки. У фейков слишком быстрый обмен веществ.Алкоголь мигом обращается в сахар. Правда классно?

— Еще как. — Я завернула в мягкую тряпочку фотографию, где ябыла снята вместе с мамой, и положила ее рядом с Розалиндой. На секунду меняразвлекла мысль о том, чтобы рассказать маме, что я уволилась. Однако по вполнеочевидным причинам я решила от этой мысли отказаться. Лучше было подождать,пока я обзаведусь новой работой. — С Айви все хорошо? — спросила я у фейка.

— Ага. Все с ней будет отлично. — Дженкс перелетел на мойцветочный горшок с лавром. — Она только что выложила все, что требовалось,чтобы рассчитаться за контракт и прикрыть себе задницу.

Я кивнула. Как удачно, что они сами хотели, чтобы я ушла.Все будет гораздо легче, если ни за голову Айви, ни за мою никакой цены неназначат.

— А ты знал, что у нее были деньги?

Смахнув пыль с лаврового листка, Дженкс на него присел. Налице у него появилось выражение превосходства. Подобную мину не так легкопринять, когда ты всего четыре дюйма в вышину и расфуфырен как полоумнаябабочка.

— Ну-у, вообще-то да... Ведь Айви последний живойпредставитель своего рода. Честно говоря, я бы на несколько деньков оставил еев покое. Сейчас она взбешена как мокрая оса. Потеряла свой загородный дом,землю, акции, все. Остался только городской особняк у реки, да и тотпринадлежит ее мамаше.

Откинувшись на спинку стула, я развернула свой последнийпластик коричной жевательной резинки и сунула его себе в рот. А Дженкс с шумомприземлился в мою картонную коробку и принялся не в меру там любопытствовать.

— Да, кстати, — пробормотал он. — Айви сказала, что ужесняла точку. У меня есть адресок.

— Прочь с моих вещей. — Я угрожающе щелкнула в его сторонупальцем, и феек перелетел обратно на лавр, становясь на самую верхнюю веточку,чтобы понаблюдать за тем, как все в конторе шушукаются и сплетничают. Когда янагнулась, чтобы очистить нижний выдвижной ящик, в висках у меня дикозабарабанило. «Зачем Айви отдала Денону все, что имела? — задумалась я. —Почему было не воспользоваться желанием?»

— Крепись, — сказал Дженкс, соскальзывая по стволу растенияи прячась в листве. — Вот он идет.

Выпрямившись, я увидела Денона на полпути к моему столу.Блюдолиз Фрэнсис, вонючий конторский доносчик, отлепился от одной из компашек ипоследовал за хозяином. Мой бывший начальник сверлил меня глазами поверх стеноккабинки. Поперхнувшись от этого взгляда, я невольно проглотила коричнуюрезинку.

Если покороче, Денон выглядел как профессиональный борец собходительностью доктора каких-нибудь там наук: здоровяк, стальные мышцы,идеальная красновато-коричневая кожа. Как и Айви, Денон был живым вампиром. Но,в отличие от Айви, он был рожден человеком, а уже потом обратился. Это сделалоДенона низкокровным, навеки определяя его убогую второсортность в вампирскоммире.

Но даже при всем при том Денон представлял собой силу, скоторой приходилось считаться. Он очень славно потрудился, преодолевая своевесьма неблагородное происхождение. Изобилие мышц служило Денону не простоукрашением: в его более сильном, усвоенном качестве оно элементарно сохранялоему жизнь. Он обладал нестареющей внешностью вампира, регулярно кормящегося отнастоящих немертвяков. Только немертвяки могли обращать людей в вампиров, и,судя по его здоровой наружности, Денон явно был у них фаворитом. Половинасотрудников нашего отдела жаждала послужить ему сексуальной игрушкой. Другуюполовину начальник до смерти запугал. Я всегда гордилась своей принадлежностьюк последней.

Пальцы мои задрожали, когда я взяла вчерашнюю кофейную чашкуи притворилась, будто я из нее отхлебываю. Пока Денон двигался, его мощные рукиходили как поршни. Желтая спортивная рубашка начальника отдела резкоконтрастировала с его черными брюками. Брюки были в обтяжку, нагляднодемонстрируя мускулистые ноги и тонкую талию. Народ подобру-поздорову убиралсяс его дороги. Некоторые вообще ушли с этажа. Господи, прости и помилуй, если янапортачила со своим единственным желанием, и теперь буду поймана за руку.

Раздался скрип пластика, когда Денон навалился на самый верхполутораметровой стенки. Я на него не смотрела, сосредоточиваясь вместо этогона дырках, оставленных моими кнопками на шершавых как мешковина перегородках.Кожу у меня на руках щекотало, словно Денон водил по ней пальцами. Егоприсутствие словно бы завихрялось вокруг меня, отражаясь от задней стенкикабинки, пока мне не стало казаться, будто он стоит не только спереди, но исзади. Мой пульс участился, и я сосредоточилась на Фрэнсисе.

Этот сопляк уселся на стол Джойс и теперь расстегивалверхнюю пуговицу синей пластиковой куртки. Да еще ухмылялся, показывая своиидеальные зубы, явно с коронками. Прямо у меня на глазах Фрэнсис закатал рукавакуртки, обнажая тощие ручонки. Его треугольной формы физиономию обрамляливолосы по мочки ушей длиной, которые ему то и дело приходилось смахивать сглаз. Фрэнсис считал, что это придает ему некий мальчишеский шарм. А я считала,что так он выглядит только что разбуженным недоумком.

Хотя было еще только три часа дня, густая щетина оттенялагнусную рожу доносчика. Воротник его «гавайки» был намеренно поднят. В конторешутили, что Фрэнсис старается походить на Сонни Крокетта, но его и без тогоузкие глаза были вечно прищурены, а нос слишком длинен и тонок, чтобы его еще иоттягивать. Как трогательно.

— Я знаю, что здесь происходит, Морган, — сказал Денон,резко переключая мое внимание на него. Такой низкий гортанный голос позволялосьиметь только неграм и вампирам. Низкий и сладкий. Льстивый. От сокрытого в немобещания кожа моя натянулась, и страх омыл меня с головы до ног.