а с другой — их разочарованием в своих собственных силах. Характерные для рабовладельческого способа производства разобщенность и неорганизованность трудящихся систематически приводили к постоянным неудачам их восстаний и к вытекающему отсюда чувству безвыходного отчаяния. Это неверие в себя закономерно обусловило возникновение страстной, нерассуждающей веры в фантастического небесного спасителя, призванного сурово отомстить за всех обиженных страдальцев. Поскольку такая вера питалась чувствами народного гнева и мщения, она носила субъективно-революционный характер, но поскольку верующие люди отвлекались от реальной борьбы в область беспочвенных религиозных мечтаний, она объективно имела самые реакционные результаты. Вместо того чтобы разрушать и бороться, верующие утешали себя пассивным, бесплодным ожиданием потустороннего вмешательства. Подобная пассивность, разумеется, могла принести практическую пользу только эксплуататорам.

Зародившись «как движение угнетенных… как религия рабов и вольноотпущенных, бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов» христианство фактически обрекло своих последователей на бездейственную покорность судьбе. Поэтому не удивительно, что по мере своего распространения новое вероисповедание стало все более привлекать к себе внимание идеологов господствующего класса. Обладая необходимыми материальными средствами и надлежащим философским образованием, представители рабовладельцев захватили в свои руки руководство христианскими общинами и создали соответствующую богословскую литературу, в которой провозгласили главными обязанностями христиан терпение, смиренную кротость и безропотное послушание властям.

Поскольку верующие в скорый приход Иисуса Христа оказались обманутыми в своих ожиданиях, руководители христиан объявили, что Христос однажды уже приходил к людям и оставил им свое учение, но что он придет еще раз и тогда по заслугам наградит всех, кто следовал его учению, и строго накажет ослушников. Так возник миф о якобы существовавшей когда-то личности — божественном человеке Иисусе Христе, сыне Марии, жены плотника Иосифа из Назарета. Этой сказочной личности было приписано учение, которое призывало рабов и вообще всех, кто находится в угнетении, смиренно и кротко переносить свою тяжелую участь в ожидании неизвестно когда предстоящего «второго пришествия Христова». Что же касается его вымышленного «первого пришествия», то это никогда не происходившее в действительности событие было приурочено ко времени установления в Римском государстве императорской власти. Таким образом, христианство как бы давало последней божественное благословение и вместе с тем заявляло о своей полной политической благонадежности.

После того как христианская религия в достаточной степени оформилась в качестве религии покорности, терпения и преданности существующему режиму, императорское правительство в конце концов, разумеется, нашло нужным официально признать ее, а затем даже сделать единственным законным вероисповеданием. При императоре Константине I (306–337) христианство заключило неразрывный союз с эксплуататорской государственной властью.

Римские императоры не только узаконили христианскую религию, но и всячески содействовали укреплению ее общественной организации — так называемой «церкви». Слово церковь, происходящее от греческого кирьякон (божье достояние), получило двойное значение. Оно обозначало, с одной стороны, совокупность всех верующих христиан, в таком случае обычно говорили великая, или вселенская (по-гречески католическая), церковь. С другой стороны, тем же словом называли также каждую общину, составлявшую первичную ячейку христианского религиозного здания. Церковь располагала специальным штатом служителей культа — духовенством (по-гречески клиром). В общинах были старейшины (по-гречески пресвитеры) и их помощники — диаконы. В качестве руководителей богослужения и исполнителей христианских церковных обрядов («священных таинств») пресвитеры обычно назывались священниками (по-гречески иереями— жрецами). Все общины, находившиеся на территории какого-либо городского (муниципального) округа империи, составляли также соответствующий церковный округ, во главе которого стоял епископ (по-гречески надзиратель, или надсмотрщик). Епископы управляли духовенством подвластных им церковных округов, но сами в свою очередь подчинялись главным епископам провинций — митрополитам (от греческого слова метрополис — главный город, метрополия). Священники в приходах, как назывались первичные общины верующих, епископы в церковно-городских округах и митрополиты в провинциях образовывали основные ступени постепенно складывавшейся христианской духовной лестницы (по-гречески иерархии).

Наряду с духовенством, непосредственно общавшимся с верующими массами, с конца III века стало широко распространяться сперва на Востоке, а затем также и на Западе так называемое «монашество» (от греческого слова монос — один). Монахами становились те люди, которые порывали связи с обществом и уходили в необитаемые, пустынные места, где вели уединенную жизнь, посвященную молитве и всякого рода религиозно-аскетическим упражнениям. Первоначально христианское монашество представляло собой своеобразную форму социального протеста разоренных, обнищавших элементов населения Римской империи. Но руководителям церкви вскоре удалось овладеть этим движением и поставить его себе на службу. Монахи получили специальную организацию, были объединены по общежитиям — монастырям — и подчинены строго разработанным уставам. Религиозный фанатизм монашества сделался чрезвычайно опасным разрушительным орудием в руках церковных властей. Так, уже в 391 году изуверами-монахами по инициативе главы христианской церкви в Александрии Феофила был разрушен языческий храм Серапеум с его знаменитой, величайшей в мире рукописной библиотекой. В 415 году по указаниям другого александрийского первосвятителя Кирилла монахи умертвили замечательную ученую женщину-язычницу по имени Гипатия, прославленную своими многочисленными научными трудами по философии, математике и астрономии. И впоследствии на протяжении всей многовековой истории христианства из рядов монашества постоянно выходили злейшие враги передовой человеческой мысли, просвещения и культуры.

Начиная с царствования Константина — первого христианского императора, ведущие церковники стали принимать деятельное участие в решении важнейших государственных вопросов. Разумеется, руководители церкви в основном поддерживали политику рабовладельческой императорской власти. Характерно, что уже в 314 году, непосредственно после легализации христианства, церковный собор, созванный в городе Арле, решительно запретил христианам уклоняться от военной службы. Церковь подвергла проклятию всех участников народных восстаний, освятила жестокие расправы императорского правительства с ведшими революционную борьбу агонистиками (от греческого слова агония — борьба) в Африке и багаудами (от кельтского слова — бага — борьба) в Галлии. Императоры, подобные Константину I, предательски перебившему своих ближайших родственников, или Феодосию I (379–395), казнившему семь тысяч жителей города Фессалоники, были торжественно провозглашены великими за оказанные ими услуги церкви.

Постепенно среди христианских духовных сановников особенно возвысились митрополиты некоторых, наиболее значительных административно-хозяйственных и культурных центров империи — Рима, Константинополя, Александрии и Антиохии За всеми ними, в первую очередь за главой римской церкви, утвердился почетный титул патриархов, или пап (от греческого слова паппас — отец). В распоряжении этих высокопоставленных вождей христианства находились самые богатые церковные земельные владения, а также другие многочисленные источники доходов, и не удивительно, что замещение их должностей стало вызывать жестокую, иногда даже кровавую конкуренцию.

Вероисповедные основы христианства — так называемые книги «Нового завета» — были полностью разработаны, как доказано специальными научными исследованиями, уже к III веку. Однако глубокие социально-экономические изменения, происходившие в последний период существования Римской империи, разумеется, не могли не найти себе соответствующего отражения также и в области идеологии. Общее содержание этих изменений обусловливалось историческим процессом разложения рабовладельческого