— Ну, знаете! Мне и за ту-то статью от Гюрзы нагоняйбыл! Как бы вообще с работы не вылететь!

Но кипятилась я больше для вида, потому что и сама понимала,что одна статья никак не может прибавить мне популярности.

— Ладно, раз уж вы так просите… — Я поднялась из-застола.

— Что значит мы «просим»? — возмутилась мамуля, ноПетр Ильич дернул ее за руку и показал глазами, чтоб она оставила меня в покое.

Все их перемигивания я видела в зеркале, которое висит у насв прихожей, в нем как раз отражается часть кухни. Мне как-то не оченьпонравилось, что они переглядываются за моей спиной, но в голове уже созрелплан очередной статьи, и я устремилась к компьютеру.

"В прошлой статье я проинформировал вас об ограбленииагентства недвижимости «Домовенок» и предсказал, что за этим незначительным свиду событием последуют другие преступления, так или иначе связанные спеределом рынка коммерческой недвижимости. Конечно, мне хотелось бы, чтобы этотпрогноз не подтвердился, потому что меня, как, думаю, и всех вас, дорогиечитатели, искренне огорчает, когда наш город называют криминальной столицейРоссии.

Но пока события развиваются именно по моему сценарию,точнее, по тому сценарию, который кажется мне наиболее вероятным.

Снова произошло событие, на первый взгляд совершеннонезначительное и не имеющее отношения к теме моей предыдущей статьи.

В сводке несчастных случаев по городу промелькнуло сообщениео том, что некая Алевтина Ивановна Фадеева, одинокая женщина, проживавшая вотдельной квартире на улице Стахановцев, задремала в ванне, захлебнулась иумерла.

Слов нет, засыпать в ванне — это опасно, особенно дляодиноких людей, но так же, как и в случае с ограблением «Домовенка», у этогособытия есть второе дно, и если внимательно разобраться в деталях дела, можнообнаружить много неожиданного.

Как нам удалось установить, Алевтина.

Ивановна Фадеева, так неожиданно и трагично ушедшая изжизни, была сотрудником КУГИ, причем работала в отделе нежилого фонда, то естькоммерческой недвижимости, той самой коммерческой недвижимости, о которой мыговорили в предыдущей статье, и на рынке которой ожидается серьезный переделсфер влияния.

Случайность, скажете вы? Не много ли случайностей в этомделе? Недавно совершенно случайно из агентства недвижимости был похищенкомпьютер, содержавший серьезную информацию, связанную с торговлей коммерческойнедвижимостью, и буквально через несколько дней тоже совершенно случайно тонетв собственной ванне сотрудница соответствующего отдела КУГИ. Какие удобныеслучайности!

Не логичнее ли предположить одно из двух: либо покойная АлевтинаИвановна была связана с агентством «Домовенок», и ее устранили конкуренты,стремящиеся расчистить поле деятельности, либо в компьютере «Домовенка»обнаружились сведения о том, что Фадеева обманывала собственное начальство,прокручивала не санкционированные с ним сделки, и ее устранили за такуюсамодеятельность.

Так или иначе, обе эти версии кажутся мне более вероятными,чем банальный несчастный случай, на котором настаивает милиция, чтобы не братьна себя очередного «глухаря» — безнадежное нераскрываемое дело.

Так или иначе, боюсь, что мне придется еще не раз выступитьна страницах нашей газеты со статьями на эту тему, потому что «дело„Домовенка“» не закончено, у него будет продолжение, и, боюсь, продолжение этоеще ярче покажет криминальную подоплеку происходящего на рынке нежилойнедвижимости.

Первый труп уже появился в этом деле, первый — но, боюсь, непоследний".

Я поставила последнюю точку и подписалась, как и в прошлыйраз: Александр Кречетов.

Утром в понедельник я вошла в кабинет Гюрзы и с невиннымвидом положила статью перед ней на стол. Она в это время разговаривала сразу подвум телефонам, точнее, трубку одного телефона прижимала левым плечом ивыслушивала чей-то взволнованный монолог, до того громкий, что даже мне былислышны темпераментные нечленораздельные возгласы, а по другому телефону онабезуспешно пыталась куда-то дозвониться.

Тот, кто вопил в ее левое ухо, был так возбужден, что ненуждался в собеседнике, и Гюрза только время от времени повторяла «Ага», чтобыу него не сложилось впечатление, что он говорит в пустоту. В действительностиАнфиса его не слушала и сразу впилась глазами в мою статью.

Пробежав взглядом по строчкам, она позеленела и подняла наменя глаза, которые абсолютно точно доказывали справедливость присвоенного ейпрозвища.

Издав негромкое угрожающее шипение, Гюрза положила правуютелефонную трубку, на левом аппарате выключила звук, чтобы ее разговорчивыйсобеседник не услышал грядущую бурю, и со вкусом заорала:

— По тебе биржа труда плачет! Если тебе работа не нужна— так и скажи! Ты уже протолкнула одну статью обманом! Что же, думаешь, такоееще раз повторится? Завтра же безработной будешь! Откуда ты только выкапываешьвесь этот бред?

— У меня есть источник информации, — вставила ядежурную фразу, пока начальница набирала в грудь воздуха для следующей реплики.

— Чушь собачья, а не информация! — взвизгнулаАнфиса и, за неимением других аргументов, схватила мою статью и изорвала ее намелкие клочки.

Я пожала плечами: естественно, статья была у меня вкомпьютере, и еще раз распечатать ее не составит труда. Другое дело, что вномер Гюрза ее теперь точно не пропустит, так что, похоже, мои труды пропализря.

— Мне еще нагорит за тебя! — снова завеласьАнфиса. — Главному твоя ахинея пока на глаза не попалась, а попадется —мало не покажется!

Я хотела ей сказать, что если уж Главный мою статью не читал— так о чем вообще речь и зачем так разоряться, но вовремя сдержалась иприкусила язык, а то Гюрзу, наверное, от такой наглости хватил бы инфаркт. Ноона и без того продолжала бесноваться:

— Что ты вообще лезешь не в свое дело?

Тебе разрешают писать обзоры книжных и музыкальных новинок —вот и занимайся этим! Серьезная журналистика — это не для тебя! Откуда тывообще раскопала всю свою чепуху?

— У меня есть источник информации, — тупоповторила я, как испорченная граммофонная пластинка.

В конце концов, если Анфиса повторяется — почему мне нельзя?

Некоторое время мы смотрели друг на друга с плохо скрытойненавистью, наконец Гюрза вспомнила про орущий телефон, прижала его левым плечомк уху, включила звук и произнесла очередное «Ага», указав мне рукой на дверькабинета и одарив напоследок настолько выразительным взглядом, что я, закрыв засобой дверь, проверила, не прожег ли этот взгляд дырку на любимом оранжевомсвитере.

В результате этой аудиенции я вернулась на прежние позиции:что бы там ни говорил многомудрый Петр Ильич, в большую журналистику мне непробиться, меня туда просто не допустят, несмотря на все его хитрые домашниезаготовки.