– А вот угрожать друзьям не надо, – ворчит Дуан зачем-то деловито сооружая рядом со скульптурой Синна ледяную скамейку. Укрепив своё творение парочкой заклинаний, выпрямляется и, довольно отряхнув руки, громко провозглашает. – Всё, Онора. Можешь идти целовать, теперь точно дотянешься.

– Это ещё зачем? – у боевички даже глаза на лоб лезут.

Впрочем, у меня тоже. А Морт и вовсе выравнивается, смотря на друга прищуренным злым взглядом.

– Как зачем? Ты же мечтала о нём четыре с лишним года. Вот… целуй. Чтобы отпустило окончательно.

– Иди ты! – раздражённо гаркает Онора, бросая настороженный взгляд на Морта. – Меня и так отпустило.

И тут-то я понимаю, что мне вот просто позарез нужно сделать, чтобы предстоящая поездка точно удалась.

– Ребята, а вы не против, если я вас из Академии на недельку украду? – спрашиваю громко, дабы все расслышали.

Ребята оказались не против. Для начала, правда, выспросили, что к чему, куда и зачем, а затем весьма обрадовались и даже воодушевились, что это же получше всякой практики может быть. Дело осталось за малым, уведомить ректора, что четыре студента выпускного курса боевого факультета отправляются со мной в рабочую поездку. Он действительно решил внести эту неделю им в боевую практику. Я же про себя понадеялась, что ничего боевого нам не предстоит.

А после визита к ректору оказалось, что в Академии у меня все дела решены и можно отправляться домой во дворец.

Шагая к портальному зданию, ловлю себя на мысли, что боюсь предстоящей встречи с Синном. Боюсь узнать, что он снова обманул меня. Боюсь снова той боли, которую он мне уже причинил месяц назад. Боюсь этого страшного ощущения, когда оказывается, что мужчина, пробравшийся под кожу, тебя предал. И чем страшнее мне становится, тем больше злости на него вскипает в моей душе. Злости на то, что он по-прежнему имеет для меня столько значения, что заставляет чувствовать всё это, на то что я… не хочу его прогонять от себя насовсем. Злости на саму себя за эту слабость.

И когда первым, кого я вижу, шагая из арки перехода в портальном зале дворца, оказывается он сам собственной персоной, то я едва сдерживаюсь, чтобы не запустить в коварного гада чем-нибудь боевым и потяжелее.

– Киф, уведи Шая, ему пора на кормёжку, – приказываю я своему секретарю, который тоже меня встречает.  

Мой исполнительный помощник, благоразумно не задаёт никаких вопросов, зовёт к себе тасгара и уводит его из зала. Научился уже распознавать моё настроение. 

А я мрачно смотрю в упор на своего… главного безопасника, моими собственными стараниями. Или не моими?

Синн бросает выразительный взгляд на моих телохранителей и те, поклонившись мне, исчезают вслед за Кифом. Показательно? Посмотрим.

– Моя королева? – вскидывает он вопросительно бровь, даже голову набок немного склоняет. Мне чудится в этом издевка. – Ты хотела со мной поговорить?

– Они всё тебе докладывают? – мой голос даже мне сейчас напоминает злое шипение.

– Да. Они головами отвечают за твою безопасность, – спокойно кивает Синн и неспешно направляется ко мне, подходя всё ближе.  

– И то, сколько всего интересного они мне… поведали, тоже доложили?

– Я не отдавал им приказа скрывать от тебя что-либо, Талли. Свои ошибки я учитываю, – он теперь ещё ближе. Совсем близко.

– Правда? – саркастично фыркаю я, сражаясь с противоречивыми желаниями отшатнуться и шагнуть навстречу. – Может даже расскажешь правду, в чём подвох с твоей присягой?

– Подвоха нет, – он нависает надо мной. Не подавляя. Обволакивая собой, своим голодом, своим жаром, своим желанием прикоснуться. – Оборотни не присягают титулу. Я присягнул в верности тебе лично, Талли. И твоему народу, чтобы у тебя не было повода во мне усомниться.

Он поднимает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке. Я чувствую, как напряжено его тело, словно перед броском, вижу, как хищно втягивают воздух его ноздри, и как бьётся жилка на виске. И моё собственное тело отзывается на всё это ответным желанием.  

– Моя преданность принадлежит только тебе, моя юная королева.

Я ещё пытаюсь осознать, весь смысл, вложенный в его слова, как-то смириться с охватившим меня чувством облегчения, а мужчина сокращает остатки расстояния между нами, заключая меня в капкан своих объятий. Зло вдохнув, я вскидываю голову, чтобы взглянуть ему в лицо и высказать, как он меня достал. А в ответ получаю нежный поцелуй в губы.

– Тебе не удастся прогнать меня от себя, Талли. Не теперь. Ты можешь бороться со мной, с собой, с притяжением между нами, но я всё равно буду рядом. Моё решение принято и выбор сделан, дело за тобой.

По спине пробегают его умелые пальцы, гладя, разминая, находя точки, от прикосновения к которым мне хочется выгнуться кошкой в ласковых руках. Сердито выдыхаю, пытаясь вырваться. Он, как ни странно, отпускает.

– Тебе нужно... сбросить напряжение. Ты, как взведённая пружина. Пойдём в тренировочный зал, я даже позволю тебе пару раз меня ударить. Обещаю, что приставать не буду. Пока.

И хоть я понимаю, что этот хитрый оборотень таким нехитрым способом пытается снова влезть в моё личное пространство, вернуть то доверие, когда моё тело слушалось буквально малейшего его прикосновения. Понимаю. Но предложение наконец потренироваться не просто с равным, а с превосходящим меня противником, с которым не нужно сдерживаться, и выплеснуть наконец в магическом поединке скопившиеся и раздирающие изнутри эмоции, звучит слишком заманчиво, чтобы я могла отказаться.

Отведя душу в тренировочном зале, я действительно почувствовала себя намного лучше. Настолько, что Синн очень ловко добился моего согласия на возобновление постоянных тренировок с ним. А потом я чуть не проворонила момент, когда он так же ненавязчиво попытался навязаться мне в попутчики. Всё для моего же блага и безопасности, да.

Пришлось срочно собирать подобревшие мозги в кучу и твёрдо пресекать это дело. Телохранителей ко мне приставил? Приставил. Амулетами-артефактами-маяками обвешал? Обвешал. К тому же я действительно не нежная фиалка, постоять за себя могу, так ещё и отправляюсь не одна, а в компании таких же боевиков, как сама.

Заявив напоследок, что я его советником назначала, а не своей нянькой, и что у него срочных и важных дел в столице хватает, я на этом вопрос закрыла, игнорируя злой взгляд и играющие на смуглом лице желваки.

А уже сегодня утром мой главный безопасник и начальник Тайной Канцелярии явился в моё личное крыло, в мои собственные покои ещё за несколько часов до отбытия, когда я только-только позавтракала с тётей и дядей. Явившись, как ни в чём не бывало, у них же на глазах вручил мне искусно выполненные, довольно изящные наручи из тёмного металла, очень похожего на тот, из которого выкован Зирх, и потребовал обязательно надеть их в дорогу, если я настолько упряма, что отказываюсь от его личного сопровождения.