– Здорово у тебя получилось, парень, – шепчет Эл. – Я люблютебя.

На улице под заснеженным небом стонет и плачет ветер. Перваяминута нового года уже стала историей.

Любой астроном-любитель заметит, что, независимо от того, вкаком году происходили эти события, я допустил слишком большие вольности сфазами луны. Я сделал это, чтобы упомянуть те дни (День святого Валентина,Четвертое июля и т, д.), которые в нашем сознании отличают тот или иной месяц.Я соглашусь с теми читателями, которые считают: что я поступилнеосмотрительно.., но искушение было слишком велико, чтобы перед ним устоять.

Когда Мэри проснулась, оказалось, что они заблудились. Онаэто сразу поняла, да и Кларк понимал, хотя вначале не хотел этого признать; еголицо приняло этакое выражение: «я и так лажанулся, так отцепитесь от меня», роту него сжался и становился все меньше, пока почти совсем не исчез. И он непринимал формулировку «заблудились» – он предпочитал «где-то не там свернули»,и даже такое признание было для него верхом поражения.

Они выехали из Портленда вчера. Кларк работал в одной изгигантских компьютерных фирм – и это была его идея посмотреть так частьОрегона, которая находилась за пределами приятного, но скучноватого пригородаПортленда, где они жили, – района, населенного сливками верхнего среднегокласса и именуемого в просторечии Городком программистов.

«Говорят, там, на воле в пампасах, очень красиво, – сказалон ей. -Хочешь посмотреть? У меня свободная неделя, и уже пошли слухи опереводе. Если мы не посмотрим настоящий Орегон, то последние шестнадцатьмесяцев останутся в моей памяти лишь черной дырой».

Она охотно согласилась (занятия в школе закончились десятьдней назад, а летней группы ей не дали), предвкушая удовольствие от путешествиенаудачу, забыв о том, что проводимый на авось отпуск часто заканчивалсядовольно плачевно – отдыхающие теряются на каком-нибудь переселке, который,петляя в зарослях, ведет в никуда. «Это будет приключение, -думала она, – покрайней мере, можно на это и так посмотреть», – но ей в январе исполнилосьтридцать два, и она считала себя чуть староватой для приключений. В еепонимании настоящий отпуск означал чистый мотель со сверкающей ванной,купальными халатами на кровати и работающей сушилкой для волос.

Первый день, однако, был прекрасным – местность оказаласьнеобычайно красивой, и даже Кларк, что было весьма непривычно, несколько раз ввосхищении замолкал. Они провели ночь в чудесной деревенской гостинице западнееЮджина, занимались любовью не один, а два раза (для этого она определенно несчитала себя староватой), а утром направились на юг, рассчитывая попасть наводопад Кламат-Фоллс. Они ехали по шоссе штата N 58, и это было правильно, нопотом, после ленча в городке Окридж, Кларк предложил съехать с трассы, забитойгрузовиками и лесовозами.

– Ну, не знаю… – Мэри отвечала с осмотрительностью женщины,которая от своего мужа уже наслышалась подобных предложений и навидалась ихпоследствий. – Я не хочу там заблудиться, Кларк. там слишком пусто. – Онаткнула ухоженным ноготком в зеленое пятно на карте с надписью «Пустынный районБоулдер-Крик». – Видишь, «пустынный»; значит, ни заправочных станций, ни комнатотдыха, ни мотелей.

– Давай, поехали, – сказал он, отодвигая остатки бифштекса.Из музыкального автомата доносилась песня «Шесть дней в пути» в исполненииСтива Эрла и группы «Дьюкс», а за заляпанными грязью окнами носились на роликахмальчишки со скучающими лицами. Вид у них был такой, словно они лишь отбываютномер в ожидании, когда подрастут и разнесут к чертям весь этот город, и Мэрипрекрасно понимала их состояние. – Ничего страшного. Через несколько миль квостоку мы вернемся на 58-е… потом свернем на юг, на шоссе штата N 42… вот тут,видишь?

– Ага. – Она увидела также, что шоссе N 58 обозначено жирнойкрасной линией, тогда как 42-у – лишь еле заметной черной рисочкой. Но онанаелась мяса с картофельным пюре и, чувствуя себя удавом, только чтопроглотившим козленка, не хотела вступать в спор с инстинктом первопроходцасвоего мужа. Ей хотелось только разложить сиденье их доброго старого«Мерседеса» и немножко поспать.

– Потом, – продолжал Кларк, – вот эта дорога. Она безномера, значит, просто проселок, но зато ведет прямо в Токети-Фоллс. А оттудаостается только выскочить на федеральное шоссе N 97. Ну так как?

– Скорее всего, ты заблудишься, – ответила она – проблескмудрости, о котором она потом вспоминала с запоздалым сожалением. – Но это нестрашно, лишь бы нашлось где развернуться нашей «Принцессе».

– Вот это истинно по-американски! – просиял он и сновапридвинул к себе тарелку. И принялся сосредоточенно доедать.

– Тьфу, – сказала она, прикрывая рот рукой и морщась. – Икак ты можешь это есть?

– Совсем неплохо, – произнес Кларк таким бесцветны тоном,что только жена могла понять его значение. – Кроме того, путешественникунадлежит питаться туземной пищей.

– Похоже, кто-то вычихнул нюхательный табак на осклизлуюкотлету, -продолжала она. – Повторяю: тьфу.

Они выехали из Окриджа в хорошем расположении духа, ипоначалу все шло замечательно. Неприятности начались, когда они свернули сшоссе N 42; на необозначенный проселок, который, по мнению Кларка, должен былвывести их прямо в Токети-Фоллс. Первое время было нормально: проселок былгораздо лучше 42-го, которое даже летом было все в ухабах и ямах. Они веселоехали, по очереди меняя кассеты в плэйере. Кларк обожал Уилсона Пикетта, ЭлаГрина и группу «Поп стейплз». Вкусы Мэри были диаметрально противоположными.

– Что ты находишь во всех этих белых парнях? – спросил он,когда она поставила свою любимую вещь – «Нью-Йорк» Лу Рида.

– За одного из них я вышла замуж, – ответила она, и Кларкрассмеялся. Первый признак тревоги появился пятнадцать минут спустя, когда онидоехали до развилки. Оба участника выглядели одинаково многообещающими.

– Ну и ну, – произнес Кларк, протягивая руку и щелкаякнопкой отделения для перчаток, чтобы достать карту. Он долго изучал ее. –Этого нет на карте.

– Приехали, – сказала Мэри. Она уже засыпала, когда Кларкнаткнулся на развилку, и поэтому была слегка раздражена. – Хочешь совет?

– Нет, – ответил он тоже несколько раздраженным тоном, – но,видимо, все равно его получу. А я теперь не могу, когда ты вот так пялишься наменя, хотя сама ничего не знаешь.

– Что это за дорога, Кларк?

– Я чувствую себя, как старый пес, который пукнул подстолом, где обедает семья, давай, говори все, что ты обо мне думаешь. Изливайвсе это на меня. Твоя очередь.