— Это очень опасно, — предостерегла его Алена, — ты даже неможешь себе представить, насколько опасно. Аль-Рашиди — очень известныйтеррорист, и для его уничтожения ни американцы, ни израильтяне ни перед чем неостановятся.

— А вы? Перед чем остановитесь или не остановитесь вы? —спросил Фархад. — Или вас будут останавливать некие моральные принципы?

— Ты никому не веришь.

— Верно. После того как меня так гадко подставили, я никомуне верю. Никому.

— И мне? — спросила она.

Он молчал. Долго молчал. Отвернулся. Услышал, как она вышлаиз его номера, закрыв за собой дверь. И только тогда он немного расслабился,входя в ванную комнату, чтобы умыться.

Алена вышла в коридор, где ее терпеливо ждал Гладков.

— У меня подтверждение прежнего сообщения, — тихо произнесГладков, — в нашей группе есть осведомитель израильтян. Но, очевидно, он не извоенной разведки, а из МОССАДа. Возможно, его завербовали достаточно давно.

— Они не говорят, кто это? Женщина или мужчина?

— Они этого не знают.

— Четыре человека, — напомнила Алена, — двое из них работализа рубежом. Головацкий — в Румынии, Гацерелия — в Египте. Их могли завербоватьтам. Хотя не исключено, что агентом может явиться кто-то другой.

— Резников или Кажгалиев? — вспомнил остальных Гладков. — Непохоже. Первый вообще молчун, не любит много говорить, ничем не интересуется,кроме своей работы. А второй слишком молод для такой ответственной работы. Ядумаю, что это Головацкий. Он достаточно подвижен, умен, умеет располагать ксебе людей. Гацерелия слишком удобная мишень, чтобы ее всерьез рассматривать.Ведь все против нее. Работа в Египте, дипломатическая карьера, знание арабскогоязыка. Но именно поэтому я думаю, что это Головацкий.

— А если мы ошибаемся и возможного агента нужно искать несреди этих четверых? — предположила Алена.

Они увидели, как по коридору идет незнакомый мужчина вармейской форме, и замолчали. Мужчина прошел мимо, вежливо поздоровавшись. Этобыл канадский офицер. И спустился вниз по лестнице.

— Что вы говорите? — нахмурился Гладков. — Сейчас пятый часутра, и я, очевидно, плохо соображаю. Кроме этих четверых, в группе большеникого нет.

— В нашей группе, прилетевший сюда, семь человек, —напомнила Алена, глядя на своего собеседника.

— Какие семь? — изумился Гладков, даже отступая на один шаг.— Что вы хотите этим сказать? Если не они четверо, то тогда остаются сам ФархадСеидов и мы двое. Кого именно вы подозреваете?

— Сеидов — вряд ли. Было бы слишком наивным предполагать,что его одновременно завербовали и ШАБАК, и МОССАД. Так не бывает. Значит,остаемся мы двое. Вполне можно предположить, что один из нас работает еще и начужого дядю. Разве это так невозможно? Или во время вашей дипломатическойработы никогда не было ничего подобного? Вы ведь и сейчас работаетеодновременно на две организации — МИД и нашу службу.

— Вы понимаете, о чем вы говорите? У меня стаж работы вразведке столько лет. Вы еще в школу ходили. И вы меня подозреваете?

— Я не сказала, что подозреваю вас. Я сказала, что возможнывсякие варианты.

— Нас осталось двое. Тогда это вы! — чуть повысил голосГладков.

— Не кричите, — строго одернула его Алена, — меня учили, чтосамые невероятные предположения могут в конечном итоге оказаться самымиправильными. Не нужно так нервничать. Усилим наблюдение за нашей четверкой. Каквы оцениваете вашу поездку?

— Нормально. Резников и Головацкий действительно классныеспециалисты, в этом нет никаких сомнений. Но здесь мы напрасно теряем время.Инженеры говорили мне, что там уже две недели пасутся специалисты компании«Эксон мобил». У нас нет никаких шансов.

— Это не нам решать, — строго сказала Алена, — пусть каждыйзанимается своим делом. Наша задача — попытаться выяснить, кто именно является«кротом» в нашей группе. И, по возможности, защитить членов группы отпровокаций со стороны как наших друзей, так и наших врагов.

— Как их защитить, если уже все знают, что Сеидов спас отцааль-Рашиди? — в сердцах спросил Гладков. — Сейчас вообще опасно даже находитьсяна одном этаже с нашим руководителем группы. Какой-нибудь танк, стоящий внизу,может случайно развернуться и в нас выстрелить. Я бы не советовал вам так частобывать в его номере.

— Что вы хотите сказать? — сквозь зубы спросила Алена.

— Ничего. Просто хочу вас предупредить. Боюсь, что нашруководитель группы человек эмоциональный и крайне возбудимый. Может сорватьсяи повести себя не так, как нам хочется.

— Хватит. Что вам посоветовало ваше руководство?

— Ничего. Я не получил пока никаких дополнительныхинструкций. По-моему, они просто выжидают. Если наш уважаемый господин Сеидовсумеет выйти на аль-Рашиди, то за его голову наши потребуют лицензии на всеюжные участки. Хотя боюсь, что мы этого уже не увидим. Американцыгарантированно уничтожат не только аль-Рашиди и вошедшего с ним в контактнашего вице-президента, но и всю нашу группу. Невеселая перспектива.

— Не говорите глупостей, — посоветовала Алена, — идите лучшеспать. Надеюсь, что завтра утром у вас будет более позитивное настроение.

— В этой стране у меня никогда больше не будет позитивногонастроения, — в сердцах произнес Гладков, — и учтите, что свой совет я дал вамот чистого сердца. Не нужно так долго задерживаться в номере господина Сеидова.Это может вызвать ненужные кривотолки.

— Идите к черту, — разозлилась Алена, поворачивая к своемуномеру.

Они даже не могли предположить, что именно происходилосегодня ночью вокруг их делегации. Глава компании Зухайр Масуди вернулся домойв тревожном ожидании. Он понимал, что состоявшийся разговор сделал его раз инавсегда заложником молодого посланца губернатора. Муслим Вюсал будет долгопомнить этот разговор, если уже завтра утром не захочет информировать самогогосподина Нувайри о состоявшемся разговоре.

Трусливые люди часто сами попадают в ловушку собственныхстрастей. Не замечая, что, пытаясь избежать опасности, они сами провоцируют этиопасности и становятся их заложниками. Трусливый человек, как правило, теряетрассудок, а значит, и способность здраво рассуждать. Потерявший рассудок человекможет сделать все, что угодно, даже во вред самому себе. Масуди так и сделал.Он боялся всех. И гнева губернатора, который мог узнать о состоявшемсяразговоре. И мести аль-Рашиди, которому могли не понравиться высказыванияЗухайра Масуди о его деятельности. Поэтому, вернувшись домой, Масуди решилпозвонить двоюродному брату своей супруги. Муслим Вюсал только недавно былпереведен в канцелярию губернатора и даже не догадывался, кто именнопротежировал назначение Масуди на должность руководителя компании.