— Семья аль-Рашиди пострадала в результате удара американскихракет, — укоризненно сказал он, — они сейчас на небесах, в раю. Невинныеженщины и дети. Самого Юсуфа можно понять, он хочет отомстить за свою семью иборется за наш Ирак. Я не разделяю его точки зрения и никогда не поддерживалего взглядов. Но я понимаю боль сына, потерявшего мать и брата, потерявшегосестер и их детей. Не нужно так неуважительно говорить об этом человеке.

— Вы тоже так считаете? — спросил Муслим Вюсал, обращаясь круководителю компании.

Масуди вздрогнул. Нужно было что-то ответить. Молчать неимело смысла. Это был худший из ответов.

— Я ничего не знаю, — закричал он, собравшись с силами, — ятолько специалист по добыче нефти! Я очень уважаю нашего губернатора и хочупожелать ему сто лет жизни. Ему и его детям. Если Юсуф аль-Рашиди потерял своихблизких в результате налета американцев, то, как мусульманин, я ему сочувствую.Потеря матери — это большая потеря для любого сына. Но я никогда не поддерживали не могу поддерживать никакие террористические акты в нашей провинции и внашей стране.

— Вы говорите так, чтобы угодить обеим сторонам, —безжалостно заметил Муслим Вюсал, — нужно определяться, господин Масуди.

Старый аль-Азраки понял, что нужно выручать своегоруководителя, который попал в сложную ситуацию.

— А разве мы все не мусульмане? — спросил он, обращаясь кпосланцу губернатора. — Разве мы все не являемся гражданами одной страны,братьями по вере и крови? Разве хорошо, когда мы убиваем друг друга? Когдачужие ракеты убивают наших матерей и сестер, наших детей? Разве хорошо, чтонашу нефть увозят иностранцы, а мы не получаем за нее достойной оплаты? Мыхотим, чтобы в нашей стране никто не стрелял, никто не убивал друг друга. Нивойска нашего губернатора, ни люди аль-Рашиди. Разве это недостойная цель иразве Аллах в своей милости не благоволит нам?

Муслим усмехнулся. Этот старик настоящий дипломат. Как онловко вывернулся и еще вытащил вместе с собой своего руководителя. Не напрасноЗухайр Масуди так нервно дышит. Он знает, что хорошо оформленный докладгубернатору лишит его этого места в течение десяти минут после сообщения об этомразговоре. Но Муслим Вюсал не будет торопиться. Хорошо, когда имеешь в своихдолжниках руководителя крупной нефтяной компании. Хорошо, когда он знает, чтоты держишь его судьбу, а возможно, и жизнь, в своих руках.

— На все воля Аллаха, — согласился Муслим Вюсал, — толькоему ведомы пути наших судеб. Я еще раз убедился, каким благородством и силойдуха наделены все потомки рода Пророка. Наш гость спас жизнь человеку и отдалему свою кровь. Что может быть более прекрасным, чем его поступок. Отдавший своюкровь во имя благого дела сам становится святым.

Фархад недоверчиво взглянул на говорившего, но не сталвозражать. Насчет крови можно было, конечно, поспорить. Всем иракцам былоизвестно, что во времена Саддама Хусейна решено было написать Коран кровью властителя.Он постепенно сдавал кровь — и Коран писали этой красной краской, так быстрозастывающей, куда вводили специальный раствор, не давая крови свернуться ипревращая ее в красные чернила. Саддам считал, что совершает богоугодныйпоступок. Очевидно, так не считали миллионы его сограждан, которые не выступилина его защиту, когда скорый и неправедный суд обвинил его во всех смертныхгрехах и, отклонив апелляцию, повесил под брань окружавших его врагов.

Сеидов помнил эти кадры, которые обошли весь мир. Бывшийдиктатор держался удивительно мужественно, а окружающие его палачи выгляделижалкими и ничтожными в своих криках, которые делали из осужденного на смертьнастоящего мученика. Саддам был диктатором и тираном. Он был, безусловно,виновен в смерти многих людей. Он травил курдские районы газом, убивая детей истариков, он истреблял своих политических противников, начал войну с Кувейтом,вел почти десятилетнюю войну с Ираном. На его совести было множество грехов. Ноон имел право на объективный суд с участием других судей, не стольангажированных и пристрастных. Он имел право даже на другую казнь, болеедостойную и уважительную.

Однако говорить об этом в присутствии посланца губернатораФархад не хотел. Ведь им еще предстояло вернуться в Басру и оставаться там втечение двух дней. Достаточно и того, что губернатор наверняка узнает оразговоре, который здесь произошел.

— Я хотел помочь раненому человеку, — сказал Сеидов, — и недумал в тот момент о чем-то другом. А его сын в это время был в Англии, где заканчивалучебу. Он был тогда совсем молодым человеком, и кто мог знать, что он станетодним из руководителей «Аль-Каиды».

— Давайте закончим эту тему, — предложил аль-Азраки, — вашилюди уже выехали на места, но вы можете разделить с нами наш стол. Мы всеприготовили для встречи.

— Верно, — обрадовался Масуди, — пойдемте обедать. Нас ужеждут.

— Нам нужно еще многое обсудить, — возразил Фархад, — ведьзавтра мы подаем окончательный вариант нашей заявки.

— Тогда за столом и поговорим, — решил Масуди, — у нас ещемного времени. До вечернего намаза ваши люди все равно не вернутся.

— Им выделили охрану?

— Конечно. Каждую пару ваших специалистов будут охранятьтрое или четверо наших людей. Вы можете не беспокоиться. Мы стараемся охранятьприбывающих гостей.

Они поднялись, выходя из кабинета. Застолье затянулось довосьми вечера, затем они снова вернулись в кабинет Масуди, продолжаяпереговоры. Масуди был трусливым и осторожным менеджером, но достаточнокомпетентным и знающим специалистом. Вместе с аль-Азраки они составили пару,которая сумела наладить добычу нефти даже в таких сложных условиях. Но им не хваталони техники, ни денег, ни специалистов. Все это могли дать только иностранныекомпании, одна из которых и должна была выиграть тендер на право добычи нефти вэтом районе. К девяти часам вечера вернулись уставшие, но довольные членыделегации. Головацкий был весь перепачкан, но счастливо улыбался. Кажгалиевустало качал головой. Резников привез с собой два исписанных блокнота. ДажеГладков был, кажется, доволен. Их уговаривали остаться на ужин, но Муслим Вюсалпредложил лететь обратно в Басру. Иначе ночью можно было нарваться на обстрелтеррористов, когда летящий вертолет представлял собой почти идеальную мишень.

Делегация вылетела в Басру в десятом часу вечера. Фархадспросил у самого молодого члена делегации — переводчика Кажгалиева:

— Понравилось?

— Просто фантастика, — кивнул Кажгельды, — все разбито,кажется, ничего не должно работать, все давно разгромлено, но они все равноработают. Наверно, так было у нас во время войны, когда вопреки всему людипродолжали работать.

— У них было очень неплохое оборудование, — вставилРезников, — в основном наше и французское. Очень хорошая техника, лучшиеобразцы. Но за последние пять лет они ничего не меняли. Я не понимаю, почему уних нет средств на замену оборудования. Это такой перспективный нефтяной район…