Обстоятельства сложились так, что в отношениях между дядей иплемянницей не было ни сердечности, ни теплоты. Она его слушалась; он в еёприсутствии вёл себя настороженно. В своё время у Вильяма Бишопа хватило умапризнать высокие достоинства своего старшего брата, и всю жизнь он испытывалперед ним какой-то благоговейный страх. После смерти брата он начал испытыватьнечто похожее и в отношении дочери покойного. К тому же она была егокомпаньоном по плантациям, хотя и не принимала активного участия в делах.

Питер Блад недостаточно знал Арабеллу, чтобы справедливосудить о ней. И вскоре ему пришлось убедиться в своей неверной оценке еёдушевных качеств.

В конце мая, когда жара стала гнетущей, в Карлайлскую бухтумедленно втащился искалеченный английский корабль «Прайд оф Девон». Его бортазияли многочисленными пробоинами; на месте рубки чернела большая дыра, а отбизань-мачты, снесённой пушечным ядром, торчал жалкий обрубок с зазубреннымикраями. По словам капитана, его корабль встретился у берегов Мартиники с двумяиспанскими кораблями, перевозившими ценности, и подлые испанцы якобы навязалиему неравный морской бой. Капитан клялся, что он не нападал, а только оборонялся.Но никто не верил, что бой был начат испанцами.

Один из испанских кораблей бежал, и если «Прайд оф Девон» непреследовал его, то потому лишь, что из-за повреждений он потерял своюскорость. Второй испанский корабль был потоплен, но это случилось уже послетого, как англичане сняли большую часть находившихся на нём ценностей.

По существу, это была обычная пиратская история, одна измногих историй, являвшихся источником постоянных трений между Сент-Джеймскимдвором и Эскуриалом[17], которые попеременно жаловались друг надруга.

Тем не менее Стид, подобно большинству колониальныхгубернаторов, сделал вид, будто верит сообщению английского капитана. Так жекак и многие люди — от обитателей Багамских островов до жителейМэйна, — он питал к надменной и властной Испании вполне заслуженную еюненависть и поэтому предоставил «Прайд оф Девон» убежище в порту и всё, чтотребовалось для починки корабля.

Прежде чем приступить к этой работе, английский капитанвысадил на берег десятка два своих покалеченных в бою моряков и шесть раненыхиспанцев. Всех их поместили в длинном сарае на пристани, поручив заботу о нихтрём врачам Бриджтауна, в том числе и Питеру Бладу. На его попечение отдалииспанцев — не только потому, что он хорошо владел испанским языком, но ипотому, что, будучи невольником, он занимал среди других врачей низшееположение.

Блад не любил испанцев. Двухлетнее пребывание в испанскойтюрьме и участие в кампаниях на оккупированной испанцами территории Голландиидали ему возможность познакомиться с такими сторонами испанского характера,которые никто не счёл бы привлекательными. Но он честно выполнял врачебныеобязанности и относился к своим пациентам с дружественным вниманием. Испанцы,искренне удивлённые тем, что о них заботятся, что их лечат, вместо того чтобыповесить без всяких разговоров, проявляли истинное смирение. Однако жителиБриджтауна, приходившие в госпиталь с фруктами, цветами и сладостями дляанглийских моряков, не скрывали своей враждебности к испанцам.

Когда Блад с помощью негра, присланного для ухода заранеными, перевязывал одному из испанцев сломанную ногу, он услышал ненавистныйхриплый голос своего хозяина.

— Ты что здесь делаешь?

Блад, не поднимая глаз и не прекращая перевязки, ответил:

— Лечу раненого.

— Я вижу это сам, идиот! — И над Бладом выросламассивная фигура полковника.

Лежавший на соломе полуобнажённый человек со страхомуставился чёрными глазами на жёлтое лицо полковника. Не требовалось знанияанглийского языка, чтобы понять враждебные намерения пришедшего.

— Я вижу это, идиот! — повторил полковник Бишопраздражённо. — Так же как вижу и кого именно ты лечишь. Кто тебе этопозволил?

— Полковник Бишоп, я — врач и выполняю своиобязанности.

— Свои обязанности? — иронически спросилБишоп. — Если бы ты о них помнил, то не попал бы на Барбадос.

— Вот поэтому-то я здесь и оказался.

— Хватит болтать, мне уже известны твои лживыероссказни! — Он приходил всё в большее бешенство, видя, что Блад спокойнопродолжает заниматься своим делом. — Прекратишь ли ты свою возню с этиммерзавцем, когда с тобой говорит хозяин?!

Блад оторвался на секунду и взглянул на полковника.

— Этот человек мучается, — коротко ответил он иснова наклонился над раненым.

— Очень рад, что эта проклятая собака мучается. Но стобой я поговорю по-иному. Я тебя заставлю слушаться! — вскричал полковники поднял свою длинную бамбуковую трость, чтобы ударить Блада.

Но доктор быстро заговорил, стремясь предотвратить удар:

— Кем бы я ни был, но непослушным меня назвать нельзя.Я выполняю распоряжение господина губернатора.

Полковник остолбенел; жёлтое лицо его побагровело, а ротшироко раскрылся.

— Губернатора… — повторил он и, опустив трость,быстро зашагал в другой конец сарая, где стоял губернатор.

Блад довольно усмехнулся. Его свирепому хозяину не удалосьвыместить на нём свой гнев.

Испанец приглушённым голосом спросил доктора, что случилось.Блад молчаливо покачал головой и, напрягая слух, пытался уловить, о чём говорятСтид и Бишоп. Полковник, массивная фигура которого высилась над маленьким,сморщенным, разодетым губернатором, бушевал и неистовствовал.

Однако маленького щёголя не так-то легко было запугать. Егопревосходительство понимал, что его поддерживает общественное мнение, а такихлиц, которые разделяли бы жестокие взгляды полковника Бишопа, было сравнительнонемного. Кроме того, его превосходительство считал нужным отвестипосягательства на свои права. Да, действительно, он распорядился, чтобы Бладзанимался ранеными испанцами, его распоряжения должны выполняться, и вообщебольше не о чем разговаривать.

Но полковник Бишоп считал, что разговаривать есть о чём. Ион, кипя от бешенства, громко высказал своё непристойное мнение по поводураненых врагов.

— Вы разговариваете, как настоящий испанец,полковник, — сказал губернатор, чем нанёс жестокую рану тщеславиюполковника.

В ярости, не поддающейся описанию, Бишоп выбежал из сарая.

На следующий день высокопоставленные дамы Бриджтауна —жёны и дочери богатых плантаторов и купцов — явились на пристань сподарками для раненых моряков.

Питер Блад был на своём месте, оказывая помощь испанцам.Никто по-прежнему не обращал на них внимания. Общественное мнение как быподдерживало Бишопа, а не губернатора. Все подарки шли только морякам команды «Прайдоф Девон», и Питеру Бладу это казалось естественным, но, к своему удивлению, онувидел вдруг, что какая-то дама положила несколько бананов и пучок сочногосахарного тростника на плащ, служивший одному из его пациентов одеялом. Даму,изящно одетую в бледно-лиловый шёлк, сопровождал негр, тащивший большуюкорзину.